Сибирские огни, 1957, № 1

— Где тут у вас Ореховы живут? — спросил он, поднимаясь. — Зачем? — Я ихнего сына привез, он раненный шибко, не выздоравливает и умирать в госпитале не хочет. Вот привез его. Лежавший без движения на телеге инвалид улыбнулся. — Никита! — Катерина неуверенно шагнула вперед, заломила над головой руки. — Никита, что с тобой сделали?! — Как видишь... Ногу — за веру, руку — за паря, по голове — за отечество! Он страшно оскалился и полез за пазуху. Вынул оттуда письмо, по­ дал Катерине: — Тебе это, от Максима Ильича. Нас вместе... Пока трескуче и надрывно кашлял Никита и переводил дух, у Кате­ рины замерло сердце. С ужасом в расширенных глазах смотрел на него Санька, ожидая самого страшного слова: «Умер!» — Нас вместе... Максим Ильич... Катерина, вскрикнув, пошатнулась, не услышала последних слов. — Мамка, мамка, мамка, очнись! .— кричал Санька. — Отец-то наш выздоровел! * * * Читала, думала и перечитывала письмо. Да неужели скоро конец придет и войне, и царю, и помещикам? Кто сделает это? Плохо разобра­ лась Катерина в двух потертых книжечках, присланных Максимом вместе с письмом. Спрятав их в рукав, она побежала в избу к не успевшему отдышаться ■сдороги Никите Орехову. А там уже полно истосковавшихся, изнуренных нуждой солдаток и вдов, все еще не верящих похоронным, ждущих мужей. Украдкой сует Катерина под одеяло Орехову книжки, шепчет, скло­ нившись над ним: —• Что это? — А это вот что! — громко говорит Никита, чтобы его услышали все. — Хоть я и неграмотный, а знаю, что это за книжки. Максим Ильич нам, солдатам, на фронте читал их. Одна — про деревенскую бедноту, другая — про войну, кому нужна она, да еще про то, как из нашего мяса и костей деньги буржуи делают! Никита всхлипывает от боли и обиды. У женщин кривятся губы, дро­ жат подбородки. Одна не сдержалась, запричитала. Ей отозвалась дру­ гая, и вот уж дрогнули стены от вылившегося из сердец человеческого горького горя. Как не всплакнешь тут, если кажется, что плачет даже и покосившая­ ся избенка Никиты Орехова, если по стеклам ее подслеповатых окошек хлестнул осенний холодный дождь! Но Катерина лишь только кусает губы, ей нельзя. Теперь она пони­ мает, что идет трудной дорогой Максима, Константина Дмитриевича. Она в ответе за все, пока их нет здесь. Ведь говорил же ей Максим на проща­ ние, что из цепей нужно ковать мечи. — Женщины, замолчите! Слышите меня, женщины, не смейте пла­ кать! — и сама удивилась, как властно и непривычно прозвучал собствен­ ный голос. Никогда она не говорила так с ними, лишь песням учила да пела сама, гадала на воске да несчастье делила поровну. Настало, знать, время по-другому жить. — Женщины, не смейте плакать! Одной ногой и одной рукой по-солдатски вытянулся на постели Ники­ та Орехов, посуровел, словно команду «смирно» подала ему Катерина

RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2