Сибирские огни, 1957, № 1

— Молитесь, ребятишки, молитесь! — просит бабущка. — Бог вас спасет... Феклуша уходит. Анка полушепотом твердит молитвы: — Боже, во имя твоя, спаси мя во силе твоей. Суди мя, боже, яко услыши молитву мою... С печи Санька глядит в проталину замерзшего окна, напрягает зре­ ние, ничего не видать. Анка жмется к нему котенком и засыпает тяжелым, кошмарным сном, надеясь, что придет к ней добрый ангел, возьмет ее от этой страш­ ной жизни. Хорошо бы никогда не просыпаться... — Оглашенная! — сердится Санька на Феклушу и нарочно вместо молитвы поет потихоньку отцовские песни: ...Вставай, поднимайся, рабочий народ!.. * * * Весна в тот год приходила медленно. Будто чего боялась. С утра при­ греет солнышком, зазвенит капелью с соломенных крыш, из-под сугроба пробьется бурным ручейком, заиграет на солнце и побежит к оврагу. Но к вечеру крепкий мороз скует проталины, застеклит лужи, остановит ручьи. И наступит тихая, чуткая ночь. Где-то тявкает собака безразлично и сонно, где-то захрустит снег под ногами и со стоном продавится лужа. Но звуков все меньше и меньше, только время от времени слышится жужжание оживающих за божницей мух да шлепки падающих с потолка на пол черных тараканов... А то и снег повалит крупный, пушистый. Грачи примолкнут, нахох­ лятся. Сидят у своих недоделанных гнезд и о чем-то думают. Скучно в такую пору и птицам и людям... Вот уже час, а может быть, и больше Санька с Аннушкой смотрят ,в окно на ворону. Она сидит против окна на голой рябине, сгорбатилась, низко опустев голову. Мелкий снег вперемежку с дождем хлещет ворону в спину. По стеклам ползут грязные подтеки. Анка, прижавшись носом к стеклу, дремлет и, чтобы не заснуть окон­ чательно, говорит: — Лучше кем быть: вороной аль человеком? — Вороной, — отвечает Санька. — Ага, вороной, — соглашается она. — Ей ни рубашки, ни платья не надо... ни портков. Она в перьях. Я бы стала вороной. Тем временем птица куда-то слетала и вернулась с гнилой картош­ кой. Она села на прежнее место, прижала когтями к сучку картошину и стала долбить ее клювом, соря на землю крошки. — Есть как хочется, — сказала Анка, проглатывая слюну. — У нас мамка нынче ничего не варила. А дедушка в ступе головницу льняную толчет и в решете просевает. Говорит, лепешки будут за милую душу. Скорее бы щавель поспевал, да пестышки, тогда бы поели.—Поглядев на птицу, она добавляет: — Дура ворона. Была бы я на ее месте, улетела бы я в теплые края, где никогда не бывает ни зимы, ни ночи... — А где такие края? — сомневается Санька. — Далеко, — отвечает она. — Для человека недоступны. Птиц од­ них на зиму пускает туда бог. Слышала я, есть на земле такая девчонка одна. Вот ей хорошо: захочет она быть лебедем-птицей, грохнется об зем­ лю и лебедем станет. Грохнется опять — человек. Вот это да! Я пробо­