Сибирские огни, 1957, № 1

— Не тронь меня, мальчик. Я не простой волк, а оборотень. Буду слу­ жить тебе верой и правдой. Садись ко мне на спину, я отвезу тебя в цар­ ство, где между кисельных берегов текут молочные реки, где царем доб­ рый Громобой. Садись, мальчик! Три скачка, три прыжка через леса и горы — и Санька во дворце Гро- мобоя. Царь весь в золоте. Такой ласковый. «Бери, — говорит, — мальчик, полцарства и дочь мою прекрасную себе в жены». — Не возьму я твоей дочери, царь, — отвечает Санька. — Почему? — Дедушка налупит. Скажет: маленький, а женился. Ходит Санька по царским амбарам да удивляется. В одном амбаре полным-полно валеных сапог и все новые, неподшитые. В другом — гало­ ши, ну, прямо — загляденье! Надел он валенки с галошами, а свои бросать жалко, хотя они и ху­ дые. Всю свою одежду, вплоть до залатанных портков, складывает в сум­ ку, сам рядится во все новое. Тут опять волк: — Садись, мальчик, ко мне на спину. Я тебя мигом домой отомчу. — Нет, я лучше у царя лошадь попрошу насовсем. Волк в хозяйстве не годится, а лошадь — и ездить и пахать. Ты лучше собакой прикинься, тогда в деревню возьму. Волком приедешь в деревню, сразу ухлопают. На белой лошади Санька летит домой. Лошадь в облаках, а хвост по земле. И видится парнишке оттуда весь мир, все деревни. Диву дается на­ род. Эко невидаль какая! Кричат ребятишки, носы вверх задрали: «Смот­ рите, смотрите, Санька-то каков! Наподобие Ильи пророка». «А что Илья пророк, я еще похлеще. Вот захочу сейчас — громом уда­ рю, дождик на вас напущу!» Загляделся Санька вниз, да и свалился с чудо-коня, сердце сжалось. Крикнуть бы — голосу нет. Только ветер в ушах свистит... — Ма-а-а, — кричит из тулупа Санька. Катерина не отзывается. Са­ ни стоят. — Катерина! — зовет Санька по-дедушкиному. — Ну? — отвечает она строго. — Чего молчишь? — Ты же обещал матерью меня звать, будешь? — Буду. Снова трогаются сани. Катерина запевает. Санька напрягает слух и улавливает слова: ...Путь далек лежит... Страсть как не хочется, чтобы ямщик успел замерзнуть, пусть на этот раз живой останется, поэтому Санька перебивает песню: — Мам! А, мам! — Ты что, родненький? — ласково отвечает Катерина. — День теперь или ночь? — Ночь, Саня, ночь, родной. Темная какая... — А едем лесом? Теперь до самого города лесом поедем. Дорога хорошая. К свету приедем. Ночью в большом лесу Санька никогда не был, а рассказов, от ко­ торых мороз по коже шел, слышал много. — Мам! Тебе не страшно? — Полно, что ты, не дело говоришь! В голосе мамки Катерины слышится грусть. Она часто вздыхает, шмыгает носо-м, наверно, плачет.