Сибирские огни, 1957, № 1

далеко вперед выбросил руку, так что его большой волосатый кулак при­ шелся в середину усов Андрея. Чмокнули дядины пухлые губы, затылком он ударился о стену, побледнел. — Папаша, вы отвечать будете! — он полез было из-за стола. —■Сидеть! •—• крикнул дедушка. — Была нужда! — Сиди! — Не стану! v. большой деревянной ложкой дедушка Илья потянулся через стол к сыну. Дядя Андрей упрямо выставил лоб. Старик ударил его ложкой по лбу и раз и два. Ложка переломилась. Дядя Андрей кинулся из-за стола, сорвав с гвоздя шашку: — Порубаю всех, всех порубаю! Санька вскочил, потом съежился. — На отца?! — остолбенел старик. В следующий миг замер и дядя Андрей с занесенной над отцом шашкой: он увидел два темных холодных глаза жены и немного пониже их ■— такое же темное отверстие дула своего револьвера. — Садись на место, государственное лицо, — сказала Катерина властно,— а шашку спрячь! «Вот она какая, мамка Катерина»,— с восторгом подумал Санька. * * * Семейный совет напоминал судебное заседание. Андрея Ильича об­ виняла жена, судил отец, защищала мать. Санька был потерпевшим. Он расплакался, как только узнал, что его отца дядя Андрей посадил в тюрь­ му и теперь отец не приедет на побывку. — Стало быть, никакого там Петра Соснова, а родного брата сы­ знова в тюрьму упек, сукин сын? — грозно прошептал старик, сидя в пе­ реднем углу под божницещ— Стало быть, правду говорит Катерина?! — Не знал я, папаша,— оправдывался Андрей. — Врешь! — Правда! — Целуй икону! — и бородой и усами щетинился дед Илья. Андрей целовал запыленное стекло, за которым чуть-чуть желтел лик какого-то святого. —■Ей-богу, не знал. — А Константина Дмитриевича тоже не знал? — Ты, папаша, сам же говорил, что он народ мутит... —- Мало чего я говорил, целуй икону! Дребезжала под ударами кулака крышка стола, и подпрыгивала посуда. — Рассказывай, как арестовали их! — требовал Илья Степанович. Андрей мялся, врал, будто это случилось без его участия. Старик уличал: — А чего про какого-то Петра Соснова молол? — Это другой был... — Врешь! Целуй икону! В ту же ночь, проклятый отцом, оплаканный матерью, Андрей Ильич покинул’родительский кров. Санька уснул на кровати у Катерины, согретый ее материнским теп­ лом. Ему снились большие-преболыние баранки — гостинцы отца. Баран­ ки катились по полю, а Санька бежал за ними. Да где их догонишь без семиверстных сапог! Устал он, повалился прямо на траву-мураву, зеленую, 4. «Сибирские огни» № 1.