Сибирские огни, 1957, № 1

С той же полки, на которой стояла разбитая чашечка, Санька доста­ ет большие ножницы и, закусив язык, принимается стричь Анку. Она си­ дит, покорно склонившись. Под волосами у нее такие же болячки, как на лице. С каждым хлопком ножниц, раз от разу голова делается легче, словно снимают с нее огромную тяжесть. От удовольствия Анка посапы­ вает, погом, сглотнув обильную слюну, говорит: — У Галановых парнишка скоро умрет. На поминки пойдем, кутью есть станем. Увидев остриженную Анку, Санька смеется: вроде не той она стала, вроде меньше! — Давай меня стриги, — говорит он, кладя на ее колени голову. Ноги у Анки, как деревяшки, — сухие, жесткие, от подола платьишка пахнет теленком. Она стрижет и рассказывает: — У нас Евграф Парфеныч был, Катерину вашу бранил. А избу Ор­ лову спалить, говорит, надо, чтобы мужики к нему не ходили... Вместе с волосами девочка захватывает у Саньки кончик уха. Обжи­ гает острая боль. Санька взвизгивает поросенком. Полуостриженный, скатывается он на лежанку, потом на пол и, приплясывая, бегает по избе. Пуще него кричит сама Анка. По углам избы бабушка собирает паутину и накладывает ее на рану, чтобы унять кровь — Ничего, до свадьбы заживет! — приговаривает она. — Ништо, за ­ живет, дитятко! — Ну ее, Анку, я на Катьке лучше женюсь, — всхлипывает Санька.. — Женишься, женишься, сударик! — Завтра женюсь! — решительно заявляет Санька. — Пошто завтра? Нынче давай! — подходит дедушка Илья, сложив- супонь вдвое. — Постой, мать, я женить его буду! Загораживая собой Саньку от дедушки, бабушка водворяет его на печь. Рядом ложится сама. — В некотором царстве, в некотором государстве жил-был... — все- тише и тише слышится Саньке. Он засыпает под бабушкину воркотню. 1 0 . С олнц е в сходи т и за х о ди т Время от времени Орлов бывал в городе, виделся с Максимом Ильичом. Всякий раз его возвращения оттуда Катерина ждала тревожно. А сейчас он не возвращался. Что с ним? Что с Максимом?.. Приехавший в ночь на рождество Андрей вуячески хвастался перед отцом новыми поощрениями и повышением по должности. Ходил по избе, подкручивая усы, позвякивал шпорами. Катерина месила тесто и следила за Андреем злобными глазами. Санька восхищался дядей, угостившим его розовым пряником и двумя баранками. Илья Степанович тоже присматривался к нему. — Чем отличился, сынок? — Важного преступника поймал, папаша. Государственного! — Какого такого? — Такая птица, у-у-у, — Андрей запрокинул голову, и в его красную шею врезался воротник. — До зубов вооруженного, почти голыми руками взял. Стрелял он в меня, да я не спужался. Федосия Дементьевна всплеснула сухонькими руками: — Ай, господи! Ай, господи! Зверюга этакий, в человека пулял! — Д а ’-а-а,— Андрей крутнулся на каблуке,— теперь, мамаша, толь ­ ко с такими дело имею. Чуть что и смерть!