Сибирские огни, 1957, № 1

...Динь-бом... динь-бом... , «Бом!» — это дедушка грохнул седелкой в тесовую перегородку. «Дыр-дыр-др-р!» — это покатилась по полу лохань, которую он в сердцах поддел ногой. Слушай, Катерина! Хватит! Вот — бог, а вот — порог, слышишь? — Слышу, батюшка... — Долго ль разбою дите учить будешь? — Нешто разбой это! — Разбой! — Спасибо, батюшка, не знала я. — Ой ли? — Право, батюшка, — Катерина прячет улыбчивое лицо. Дед Илья язвит: — Не Костька ли сапожник налаживает? Не сдобровать вам! — Не боюсь я, батюшка. — Забоишься! — У меня муж в полиции служит. — Муж да не дюж. Был бы муж, не робел бы, косы бы на кулак наматывал!.. «Помолчать бы надо мамке Катерине! — думает Санька. — Видишь ты, какая бойкая, не к добру!» На днях она не дала поговорить Евграфу Парфенычу с дедушкой, мироедом назвала его, из избы выпроводила. В субботу тоже из-за нее Саньку дедушка лупцевал. Спела ему пес­ ню, пока дедушки дома не было, и пошла во двор со скотиной управ­ ляться. Ходил после этого Санька от стола до порога и повторял, что запом­ нилось из песни: Вставай, поднимайся," рабочий народ! Иди на врага, люд голодный! — Сейчас подыму! — сказал Илья Степанович, складывая ремень. Он стегал да все приговаривал: вот тебе «люд», вот тебе «рабочий народ». На Санькины вопли прибежала Катерина. — Я виновата, — сказала она, — меня, батюшка, бей! Вгорячах Илья Степанович было замахнулся, да увидел у нее в ру­ ках коромысло — отступил. А она: — Ну, что ж, папаша, начинай! Весь вечер молился дедушка и просил бога покарать мамку Ка- герину. 9 . Горемычный За стеной раздаются шаги: хрясть, хрясть, хрясть. За дверью слы­ шится возня, затем с визгом открывается примерзшая дверь и вместе с белым облаком вваливается в избу человек. Он долго сопит и кряхтит, ду­ ет в руки и, наконец, крестится на угол, где очень много икон. Потом он, человек этот, сидит посапывая, и красными проворными пальцами отдирает с жиденькой бородки сосульки, бросает их на пол. Со­ сульки, звякнув о пол, какое-то время лежат, отражая утреннее солнце, а пригревшись, начинают шевелиться и умирают, оставив на полу темное влажное пятно. «Горемычный» — узнает Санька. Теперь он знает, что этот человек все ищет какую-то правду — видно, не помнит, где потерял он ее. А де­ душка или не знает, или сказать не хочет Горемычному, где правда на­ ходится.