Сибирские огни, 1957, № 1

Длинными, как зубья у деревянной бороны, пальцами Гаврила так ■сжал свой кадык, что даже закашлялся. Глаз застлала слеза. Он погнал на выгон скотину и, обернувшись, крикнул: — Приходи по грибы! Там, в лесочке, где на полдни ставлю, види­ мо-невидимо. Приходи!.. 6 . П устеет и з б а . . . Через Константина Дмитриевича пришло известие, что в городе то­ варищи ждут Макарова на той неделе в четверг. Срок явки удачно совпа­ дал с тем, который установил сыну Илья Степанович, чтобы покинуть дом навсегда. Не зная другой причины, кроме последней, Катерина с не­ навистью поглядывала на свекра и мужа, не раз всплакнула украдкой, со­ бирая в путь Максима. Гостя в деревне, Андрей всякий раз привередничал, на ночь выпивал стакан рассолу, а утром, еще в постели — парного молока. Настой бе­ лены, подлитый Катериной в рассол, подействовал плохо: Андрей лишь бредил во сне и поднялся с головокружением. С жадностью выпил при­ несенный ему Катериной стекан молока. Успел обуть только одну ногу: началось сильное головокружение, рвота. Позвали бабку Акулину, наговор не помог. Запрягли лошадь, боль­ ного уложили на телегу, и дед Илья погнал в больницу. Смутно догадываясь о чем-то, Максим заглянул в клеть. Стакан стоял на сундуке около кровати. Чуть-чуть недопитое молоко было жел­ товато по цвету и травянисто пахло. Максим покачал головой. Он быстро и незаметно сменил стакан, наполнив его до половины хорошим молоком. Из города возвратились вечером, привезли с собой какого-то вертля­ вого человека: желтый и бледный Андрей первым делом кинулся в клеть. Вернулся со стаканом в руке. — Вот, ваше благородие, вот что я пил! Пока вертлявый оседлывал свой синий нос очками, Максим наблю­ дал за Катериной. Она была почти спокойна. — Господа! — воскликнул приезжий, срывая левой рукой очки, а правой протягивал Максиму стакан, •—- господа! Не угодно ли убедиться, — отличное молоко! Максим принял стакан, понюхал молоко. — По-моему, тоже, — и поднес стакан к губам. За ним следили че­ тыре пары глаз: отчаянно-тревожные — Катерины, нахмуренные — Ильи Степановича, ненавидящие — Андрея и ехидные — человека с си­ ним носом. — Нет уж, Максим Ильич! -— с деланной обидой произнесла Кате­ рина. — Я корову доила, я мужу подавала. Дайте сюда! Она выпила молоко и вытерла стакан висевшим у нее на плече поло­ тенцем: — Молоко, как молоко. Причуды одни... * * * Томимый страхом перед женой и ревнивыми догадками о ее отноше­ нии к Максиму, Андрей на другой день уехал. — Не ко двору я у вас, папаша, — говорил он Илье Степановичу, прощаясь. — Каждый раз хворь на меня нападает... Говорил отцу, а глядел на Максима и думал: «Подожди, я припомню тебе!»