Сибирские огни, 1957, № 1

— Молчи... i Только сильно, сильно стучали сердца да неведомый голос нарушал тишину ночи: А, баю, баю-у-у-у, Все ушли за рыбою-у-у-у... Максим насилу высвободился из объятий. — Катя, что же это? — Люблю я тебя, Максим... Давно! С девичьих лет. — Нельзя. Плохо так, Катя... — Пусть. Я с тобой, куда хочешь! Нельзя! — повторил Максим. — Ступай! — Он, как ребенка, по­ гладил ее по голове и добавил мягче: — Ступай. Ты... ты хорошая... Его рука скользнула по влажным волосам, задержалась на шее между спадающих кос,-— еще миг, и уже не было бы воли оторвать ее. И он заставил себя сказать твердо: — Ступай... * * * Коротки весенние ночи! А особенно та, в которую приходит любовь. Не успел Максим как следует понять, что произошло с ним, а уж в рас­ крытые настежь ворота влетела ласточка. — Здравствуй! — сказал он ей.— Хороши ли вести? — Тырли-тырли,— прощебетала птица как будто в ответ. — В таком случае — спасибо! В большой прямоугольник ворот, как в рамку, врезался кусочек чи­ стого синего неба и зелено-дымчатый росный лужок с темными следами Катерининых босых ног. Почти не отдавая себе отчета, Максим пригорш­ нями стал собирать тяжелую росу и плескать ею на лицо, ощущая озноб, вдыхая прохладную свежесть цветов и зелени. Потом совсем по-крестьян­ ски — просто обтерся рукавом рубашки, улыбнулся, глядя на зорьку, и бодро зашагал к дому, переполненный чем-то ребяческим, буйным. Ленивые дымки из деревенских труб прямиком поднимались в небо. Катерина полола в огороде морковь. Увидев проближающегося Максима, выпрямилась —•строгая, словно повзрослевшая за ночь. — Простите меня, Максим Ильич... — За что? — с ласковой нежностью спросил он. Катерина смотрела ему прямо в глаза, открыто, смело и вдруг сму­ тилась: — Не знаю, за что... Еле заметно дрогнули над большими карими глазами тонкие, будто угольком проведенные брови. Чуть-чуть шевельнулись полные губы. Она отвела взгляд. «Какая хорошая!»— отметил про себя Максим Ильич, садясь на опрокинутую вверх дном бадью, не сводя восхищенного взгляда с Кате­ рины. — Не надо! — с усилием выговорила она.— Не мешай мне... иди до­ мой... У избы, разматывая кнут, топтался пастух Гаврила Кривой. — Повремени, словечко молвлю! — остановил он Максима. И, по­ дойдя, пошарил глазом по сторонам.— Шибко я вечор опростоволосился,, а? Чай, Андрей-то... того... все на ус мотает, а? Максим улыбнулся: — Волков бояться — в лес не ходить. — И правда, туды их на качалки! Не жисть, а вот что, Максим Ильич!..