Сибирские огни, 1957, № 1

Это звучало как пощечина. Через мно­ го лет Клавдия, еще не осознавшая своей трагедии, заметив пританцовываю­ щую шестнадцатилетнюю племянницу, «с неприязнью оглядела чуть сложив­ шееся девичье тело и закричала: — Шестнадцатый год, а кривится, как маленькая! Уходи с глаз моих долой, ду­ ра, растяпа!..» Поймет она совершившуюся над ней несправедливость не мыслью, а по-чело­ вечески, чувством, глубоким ощущением тоски по материнству. Оказывается, сестра ее Лиза, часто голодная и нищая, счастлива — у нее семья, она — «родив­ шая мать». Заключительная сцена, в ко­ торой Клавдия, пьяненькая и подобрев­ шая, вдруг с ужасом ощутила, что жизнь прожита даром, ставит смысловую и ху­ дожественную точку в рассказе. Тема собственничества не случайна в творчестве Л. Сейфуллиной. Она ак­ туальна и по сей день. Сила и власть собственничества огромна, борьба про­ должается. Отличительной чертой нового молодого поколения должно являться полное отсутствие самого понятия «соб­ ственный». Ее Таня в одноименном рас­ сказе не знала не только собственных домов, она «не знала даже долголетних квартир. Она не знала времени, когда семья, свой род служил противопостав- леньем чужому». В рассказе «Таня» весьма ощутима «взрослость» двенадцатилетней девочки, рассуждает она иногда явно не по годам, проскальзывают в нем прямо выражен­ ные обобщения и разъяснения сути дела. И все-таки в рассказе образно передана замечательная воспитывающая сила на­ шего общества. Отсутствие эксплуатации человека человеком, незнание собствен­ ности как средства подчинения и угнете­ ния, хозяйствование на коллективных на­ чалах и постоянный труд каждого члена общества создают условия для воспита­ ния полноценной личности. Создают у с­ ловия. А для воспитания непосредствен­ но нужны еще дополнительные и боль­ шие усилия. Л. Сейфуллина не скрыва­ ет трудностей на этом пути. В школе и дома, в семье ответственного работника, Таня усвоила некоторые, безусловно вы­ сокие идеи, но «пользоваться», руковод­ ствоваться ими она еще не умеет. Хоро­ шо, конечно, красиво мечтать о подвиге на благо людям, говорить об уважении к человеку, а уважительно отнестись к старательной домработнице Елене Ми­ хеевне, которая в бога верует, Таня не догадывается. Хорошо, конечно, читать Тургенева и Толстого, размышлять о вы­ сотах человеческой культуры и в то же время объясняться с людьми на не всег­ да изящном жаргоне. Быть прямолиней­ ным в своих отношениях к людям по­ хвально, но видеть в каждом ошибаю­ щемся человеке врага, значит не понять справедливой формулы: «Мы все друг за друга отвечаем». За что ж е отвечать, если мы заведомо кристальны, перед кем отвечать, если мы заведомо не ве­ рим человеку? Все эти вопросы и трудности встают перед Таней, ее родителями и воспита­ телями и перед читателем рассказа. Лю­ бимый отчим — у нее даже «собствен­ ной» семьи не было: от матери сама ушла — совершил серьезную ошибку, его сняли с работы, дали «выговор» по партийной линии. Только выговор — могло быть хуже. А Таня? Как ей быть? Она ведь принципиальна и пряма. Лю­ бит, страдает и откровенно осуждает, хо­ тя и не понимает сотой доли того, что произошло. «Ты меня поймешь, — гово рит ей отчим, — когда к тебе придут свои сложности». Это — рассказ об ответственности за свои поступки перед людьми, кто бы они ни были, дети или взрослые, о воспита­ нии чувства ответственности, актуального и сейчас. Девочка в конце концов поня­ ла: «Я бы тебя и тогда не забыла, папа». Для нее он по-прежнему остался учите­ лем «говорить правду». Жизнь научила: необходима умная гибкость, приобретае­ мая вместе с опытом и культурой. А отец тоже сделал вывод из смелого, еще плохо осознанного осуждения: «Они имеют право судить нас, им жить по на­ шим установкам». Надо строже подхо­ дить к себе, чтобы иметь право учить и воспитывать. Разрешая таким образом поставленные в рассказе морально-этиче­ ские и воспитательные проблемы, Л. Сей­ фуллина подходит к определению самой сути происшедших в стране перемен за годы Советской власти. В этом отношении примечателен рас­ сказ «Певец». Он уже прямо построен на противопоставлении старой и новой деревни. Снова картины прошлого выпи саны Л. Сейфуллиной красочно и силь­ но. Совершенное знание народного язы ка позволяет ей создать ярко-индивиду­ альные образы крестьян, которые очень медленно, с оглядкой, осторожно вступа­ ют на зыбкий, по их мнению, путь к но­ вому. Много лет неизвестно где пропадал сын Никонора Должникова — Матвей. И вдруг явился — приветливый, краси­ вый и, по деревенским пведставлениям, богатый и щедрый. Семейство батраков Должниковых от радости не знало, куда гостя посадить, как с ним обоащаться, как благодарить за подарки. Встречать Матвея вся деревня собралась. И опять Л. Сейфуллина блеснула своим умением живописно передавать настроения, чув­ ства и мысли разноликой и многоголо­ сой толпы. А у отца с матерью сквозь неподдельную радость пробивалось чув ство недоумения и даже недовольства. — Митревна опасливо поглядела на сына, жалобно — на мужа. Старик угрюмо отвернулся. Только легковесный