Сибирские огни, 1957, № 1

к конкретному писателю нередко одно­ сторонни. Л. Сейфуллина, рисуя действия «ре­ вущих» крестьян, очевидно, хорошо по­ нимала, что необходимого сильного впе­ чатления она достигнет только в том слу­ чае, если будет показывать не вообще массу, а во всем многообразии лиц, ее составляющих, если будут созданы яр­ кие реалистические характеры. Так воз­ ник в центре повествования о русских крестьянах эпохи революции образ Соф­ рона. Он оказался в центре не потому, что так «захотела» писательница, .не по ее капризу и произволу, а потому, что так было в деревне тех дней — кто-ни­ будь да верховодил в ней, а чаще всего солдат, вернувшийся домой с фронта, во всеоружии новых идей и настроений. Он решительнее и ярче выражал истинное настроение крестьян, так как был их жи­ вым порождением. О развитии характе­ ра Софрона в «Перегное» мы мало что узнаем, весь фабульный интерес сосре­ доточен не в нем, а в том, как развива­ лись события в деревне, как невероятно труден, мучителен и кровав был процесс роста сознания рядовых крестьян. В прошлом Софрон — бедняк, пьяни­ ца (не раз под забором спал), «никакого старания крестьянского не имел», даже благоприобретенный клок земли «стар­ шие ребятишки да баба на срам всему селу засевали». Но он же и книжки о не­ похожей жизни, пожалуй, единственный из заовражеских мужиков почитывал, во­ дил дружбу с библиотекарем. А с фрон­ та он вернулся иным — злой, непокор­ ный, резкий. Видно, не только воевал, а еще и думал, спорил, внимательно слу­ шал, что другие говорили. Видно, на фронте и о большевистской партии узнал, разобрался, кого она защищает, во имя чего борется. Пусть грубо и коряво, не­ умело, но у себя в деревне он защищает идеи большевистской партии. «Котора власть за войну, эту им надо!» — кри­ чит он своим противникам, зажиточным мужикам. Он за немедленный мир и за передачу всей земли волости. «Вся зем­ ля в волости общая. Мир — хозяин. От­ дельных хозяев нету». Он за организа­ цию коммун, чтоб «миром сеять и уби­ рать», а необходимые машины у богатеев реквизировать. Таковы его взгляды и требования, такова программа, которую он не просто на словах защищает, но и осуществляет на деле, энергично и страстно. Нельзя ли после этого сказать, что Софрон проводник идей партии в де­ ревне, что выдвинут он в вожаки не за какие-то качества и заслуги перед одно­ сельчанами в прошлом, — их попросту не было, — а потому, что доступнее сформулировал то, что у всех просилось наружу, энергичнее других действовал. Обстановка же была столь сложной, что не только малограмотному Софрону, но и многим другим участникам революции разобраться было нелегко. Проводя в жизнь программу партии большевиков, Софрон допускал насилие, грубость, не­ нужную резкость. А тут еще характер у человека нескладный оказался, без­ удержный, напористый. И одновременно — неподдельная тяга к культуре, к чело­ веческой радости познания нового,, любви к нему, опять-таки выражавшейся у него в несколько своеобразной, а то и просто в уродливой форме. Стремясь изобразить правдивую кар­ тину жизни деревни революционной эпо­ хи, JI. Сейфуллина не приглаживает непокорные вихры своих героев, как бы симпатичны они ей ни были: «Кудрявый рыжий волос Софронов всегда торчком над головой, как сияние. Борода тоже рьикая, и нет в ней степенности. Клоч­ коватая, во все стороны». Таким непри- чесанньгм он был во всем, как в жизни. Не успели к тому времени Софроны при­ чесаться. Потому изгоняет он из деревни библиотекаря, у которого брал первые уроки грамоты, потому Кочерова,, моло­ канского кулака, «самолично нагайкой исхлестал», молитвенный дом закрыл, застрелил вместе с неповинной женой доктора по пустяшному подозрению (за громоотвод), библиотекаршу оскорбил и унизил... Куда уж хуже — никак не уме7 щается он с такими качествами в разряд «настоящих героев». Не потому ли неко­ торые редакторы последних изданий книг JI. Сейфуллиной так настойчиво приче­ сывали Софрона, выбрасывая то одну, то другую «натуралистическую», как они уверяли, сцену. Рассказывают, что Ли­ дия Николаевна со слезами на глазах вынуждена была вычеркивать целые страницы под давлением настойчивых, а подчас и категорических требований. А между тем, несмотря на все кричащие противоречия в мировосприятии Софро­ на, в его характере, именно он, а никто иной стал истинным вожаком крестьян­ ской бедноты, организатором первой коммуны, непосредственным вдохновите­ лем коллективной уборки сена. Не при­ глаживать, не «причесывать» должны мы теперь Софрона, а объяснять проти­ воречия в его характере и поступках, так как Софрон с его достоинствами и недостатками не плод досужей фантазии человека, он лицо реальное, живое сви­ детельство его современника, честного, наблюдательного художника-реалиста Л. Сейфуллиной. Этого не следует забы­ вать. Велика и неистребима ненависть Соф­ рона к старому миру, а выражать ее «культурно» он не умеет, негде было учиться. Кулак Кочеров, человек грамот­ ный и начитанный, умный и сдержанный, не раз хлестал Софрона словами за его непоследовательность, нелогичность по­ ступков и мыслей. При первой же воз­ можности горячий и «малокультурный» Софрон исхлестал его буквально. Понят­