Сибирские огни, 1957, № 1

Всем и каждому я показываю сие произ­ ведение искусства... Порой голову зани­ мают мысли о том, что я смогу дать ему. живя мало вместе. Буду ли я при первых шагах его? Буду ли тогда, когда окружающий мир пробудит его сознание, когда он станет задавать различные во­ просы? И многое, многое приходит в го­ лову. Ты — да. Ты сможешь многое дать, я же лишь косвенно, через тебя. А впрочем? Разве мы не представляем собой чего-то единого? Разве, несмотря на наши индивидуальные различия, мы в то же время не проникнуты одним? Разве переживания одного не отражают­ ся самым живым образом на другом? Иначе откуда это чувство близости, даже и после долгой разлуки, порой страшной оторванности. Разве не характерно, что после года разлуки и мне и тебе так ясна наша близость, что мы оба ощуща­ ем ее вовсю...». Из писем Якова Михайловича видно, с каким уважением он относился к чело­ веку, с которым связана его жизнь, ка­ кое значение придавал семье, хотя лич­ ные интересы никогда не заслоняли пе­ ред ним интересов общественных. Если время и условия позволяли, если это было хоть сколько-нибудь возможно, Яков Михайлович готов был часами во­ зиться с сыном, а в дальнейшем — и с дочерью, занимался домашними делами, был подлинным творцом здоровой, друж­ ной, крепкой семьи. Нам очень мало доводилось бывать вместе. Свердлова сажали в одну тюрь­ му, меня — в другую, его ссылали в од­ но место, меня — в другое. Периоды же совместного пребывания на свободе были коротки, редко исчислялись месяцами, чаще неделями и даже днями. Но и эти недели и дни нужны были Якову Михай­ ловичу для напряженнейшей партийной работы. Для личной жизни времени не оставалось. Тем дороже поэтому были для нас месяцы, которые удавалось про­ вести вместе в ссылке, как бы ни тяже­ лы и ни суровы были условия существо­ вания там. Понятно, как я стремилась в Нарым, увидав, что мечты Якова Михай­ ловича о пебеге не осуществились и он застрял там на неопределенное время. * С того времени, как нас разлучили с Яковом Михайловичем, прошло свыше полутора лет. После освобождения из петербургской тюрьмы я жила в Екате­ ринбурге под особым надзором полиции. В связи с рождением сына мне при­ шлось на некоторое время там задер­ жаться, но уже осенью 1911 года я, за­ брав ребенка, скрылась из Екатерин­ бурга. Нелегально я приехала в Москву и устроилась у своей старинной знакомой Сани Анисимовой. Вот в Москве-то у меня и зародилась мысль о поездке в Нарым, но пока Яков Михайлович нахо­ дился в Максимкином Яру, куда паро­ ход заходил всего два раза в год, это было практически неосуществимо, тем более с ребенком, которому не исполни­ лось и года. Затем пришло письмо из Нарыма- Яков Михайлович писал, чтобы я не вы­ езжала, что встретимся не в Сибири. Прошла весна, кончилось лето, а Якова Михайловича все не было, не было и пи­ сем. Я не знала, что и думать. Ясно бы­ ло одно: ждать далее бессмысленно. Со­ брав у товарищей средства на дорогу, я двинулась в путь. В Томске я остановилась у Наумовых- Рто были хорошие, скромные люди. Они сочувствовали всему передовому, хот» сами никакого участия в революционном движении не принимали. Знала я их ещ е по Екатеринбургу, с ранней юности. Жили Наумовы сносно, встретили меня радушно, но я не хотела терять време­ ни и с первым же пароходом двинулась е н и з по Оби, в Колпашево, где, судя по последним из полученных мною писем, находился Свердлов. Однако в Колпаше- ве Якова Михайловича не оказалось- Там я и узнала о всех неудачах, постиг­ ших Якова Михайловича. Колпашевские большевики отнеслись- ко мне исключительно тепло и внима­ тельно. Они рассказали мне, что после провала очередной попытки побега Яко® Михайлович был схвачен и увезен в томскую тюрьму. Значит, будучи в Том­ ске, я была так близко от него! Скорее назад, в Томск! Прожив несколько дней у сестер Ди- левских1, я при первой же возможности села на пароход и вернулась в Томск. Это было в середине сентября 1912 года. В Томске я сразу же пошла хлопо­ тать о свидании. Жандармский полков­ ник, узнав, что я жена Свердлова и при­ ехала к нему с ребенком, против обык­ новения держал себя любезно и сразу же разрешил свидание, да еще какое! Не в общей канцелярии, через решетку, а прямо в камере, где в одиночестве со­ держался Яков Михайлович - Здесь, в полумраке одиночной каме­ ры томской пересыльной тюрьмы, Яков Михайлович впервые увидел своего сы- I б л ь г а и В е р а А л е к с а н д р о в н ы Д и л е в с к и е — большевички, были высла­ ны в Нарымский край из Москвы. Вместе с ними добровольно приехала и их мать, Лю­ бовь Николаевна Дилевская. Обе сестры осо­ бенно Ольга, погибшая в 1919 году в Тюме­ ни от рук колчаковцев, были на редкость ин­ тересными и общительными людьми. Он» были широко образованны, хорошо пели, знали литературу, искусство. Радушие и го­ степриимство было их отличительными чер­ тами, и их домик в Колпашеве был настоя­ щим большевистским клубом. Яков Михай­ лович был очень дружен с этой семьей.