Сибирские огни, 1957, № 1

стоящему начальству. Однажды в агре­ гат к нам заехало какое-то руководящее лицо, может быть, из треста, а может быть и выше. Мы из-за какой-то полом­ ки стояли. — Авария? — осведомилось лицо. — Это пустяк, минутное дело, — звонко заговорил Нийолай, оказавшийся ту.т же. — Сейчас снимаемся. Он мгновенно завернул рукава, и с его уст посыпался целый град указаний: — Что здесь? Транспортер? Клепать его! Сашка, беги за палочками! Живо! А где закЛепки? Скорее заклепки! Поря­ док в агрегате — не найдут заклепок! Пошевеливайся, Санек! Заклепка не длинна? Еще разок ударь! Мимо! Эх, ты! Руководство ли Колино, другое ли что, но скоро мы, действительно, трону­ лись, а он, тщательно вытирая руки, остался беседовать с приехавшим. Очень любопытно то, что свою на­ чальственность Николай проявлял толь­ ко при вышестоящих руководителях. Когда же он сунулся как-то к Буденно­ му один на один, тот послал Колю так далеко, что тот поперхнулся на полу­ слове. То, что Коля был поставлен руководи­ телем, не столь удивительно, как то, что именно наша бригада под его руководст­ вом была лучшей в совхозе. Я сам ви­ дел, как Коля, сияющий, торжествен­ ный, развешивал на стене бригадного ва­ гончика переходящее знамя. Но дело в том, что Николай в успехах бригады абсолютно неповинен. В бригаде прекрасные комбайнеры, трактористы, шоферы, они и выполняли план, а Коля, в лучшем случае, не мешал им, и это, ка­ жется, было его самой большой заслу­ гой. Обдумывая взаимоотношения Коли с бригадой, я понял, что это один из тех случаев, когда «руководящая личность» поднимается вверх совсем не благодаря своим достоинствам — деловитости, уму, а благодаря тому, что он ока­ зывается на волне людского энтузиазма и честности, благодаря уменью людей хорошо работать. Таких «руководителей» со временем освобождают, а пока... Я разговаривал о Коле с дивектором, с главным механи­ ком. «Ну, что? — отвечали они. — Дела в бригаде идут? Идут. Показатели есть? Есть. Почему же его снимать?» И пока Коля руководит. Мои руки крепко сжимают штурвал. Мне кажется, что я сросся с ним, он стал продолжением моих рук. Чувствует­ ся усталость. Ломит в пояснице, пальцы затекли — их не разогнешь, а на плечах — мягкая упругая тяжесть. Каждый день мы работаем по 16—17 часов, после работы иногда хватает сил дойти только до ближайшей копны и упасть в солому, чтобы тотчас уснуть. Но я никогда не слышал, чтобы ком­ байнеры говорили об усталости. Это ка­ кой-то неутомимый, железный народ. И не верится, что напряженный, почти сверхчеловеческий темп труда — след­ ствие только одного желания — поболь­ ше заработать. Много раз на лицах Эди­ ка, Сашки, Буденного, нашего соседа Ерохина и даже Ани я видел выраже­ ние спокойной радости, удовлетворен­ ности. А это — от сознания, что твоими руками исполняется не маленькая рабо­ тенка, не служба, а . творится большое, важное, очень нужное дело. 5 . П Е Р Е К А Т И -П О Л Е ...В хлебе в здешних местах растет один сорняк, llo-хакасски его называют курай, а на самом деле это перекати- поле, то самое, о котором поэты пишут в стихах. Курай — отвратительное ра­ стение, лохматое, жесткое, как проволо­ ка, в руки его не возьмешь, режет, слов­ но осколки стекла. Он враг штурвально­ го: застревает в пилах, забивает бараба­ ны, рвет транспортеры. Сверх того, он глушит хлеб, закрывая его, как шубой. Я так подробно описал курай не без причины. Из-за него у меня получилась однажды серьезная поломка, и я был обозван Аней «шалопаями и работничка­ ми, которых надо гнать поганой метлой». Прозевал ли я или что другое, но в ре­ жущем аппарате потерялась пятка, а по­ том лопнула пила. Мой комбайн вывели с полосы, отце­ пили. Буденный, приказав мне почистить решета, поехал за пяткой. Я залез во­ внутрь и начал счищать грязь с планок решет. Из комбайна у меня высовыва­ лись только сапоги. Некоторое время спустя кто-то постучал по ним и сказал: — Здравствуйте! Выкарабкавшись, я оглянулся и ах­ нул: передо мной стояла девушка в шляпке с легким плащом на руке и со свежими кудряшками. Девушка! строго смотрела на меня. — Здравствуйте. — несмело отве­ тил я. — Разрешите с вами побеседовать. Я — корреспондент. Я молчал, изумленно глядя на девуш­ ку. — Вы знаете, что такое корреспон­ дент? Я — работник газеты, пишу за­ метки. Я молчал не потому, что не знал, что такое корреспондент. Я удивился капои- зу судьбы, столкнувшему меня с собра­ том по перу. Поколебавшись немного, я решил все-таки дать свое первое в жизни интервью. — Вы комбайнер? — Нет, штурвальный... — М-м. Ну. все равно. Давно стоите? — Минут десять. — Хорошо... А долго еще будете стоять? — Не знаю. 9. «Сибирские огни» № 1.