Сибирские огни, 1957, № 1

Милиционер к нам вроде как на прогулку приезжал: знал он всех напе­ речет; поговорит, пошутит, иной раз пропустит с нами за компанию сто граммов «с морозцу» и уедет к себе на Центральную... А что ему тут де­ лать? Жизнь идет нормально: днем лес валим, вечером с ларечником бе­ седуем... И для удовольствия свой, как бы сказать, цирк устраиваем: дразним Колю-Люлю... Этот вот Коля-Люлю и есть главная причина моему рассказу... Од­ нако погодите, я вам про него все с начала опишу. А ж Значит, так... Осенью сорок восьмого... нет, вру, сорок девятого года приехала к нам на участок женщина с ребенком. Понимаете — молодая женщина!.. Это на Далеком — не шутейное дело. Нас там тогда было во­ семьдесят мужчин. А женского пола совсем не имелось; если не считать семью начальника участка, да двух-трех старух, что при своих сыновьях содержались... И наши кавалеры, из тех, что побойчее да помоложе — за дамской нежностью, бывало, километров шестьдесят отмахивали — в таежную деревеньку небольшую, где мужчин после войны не хватало... И тут приехала эта вдова с мальчишкой и поселилась в небольшом домике, на самом краю поселка. Звали ее Галина Сергеевна. Учетчицей работала. Невысокого роста, худенькая, в волосах седина проблескивает; ли­ цо обыкновенное, ничего особенного в нем не отмечалось. А вот глаза... Глаза добрые и, понимаете, какие-то усталые, будто она все время не по силам трудилась. Иногда эти большие глаза делались меньше: отеки под ними наплывали. Потом опять ее лицо становилось прежним... Ну, вот молодцы наши перед нею заходили, что твои тетерева на то­ ковище: хвосты пораспустили, друг на друга косятся и обхаживают Га­ лину Сергеевну, кто как умеет. А она, представьте, ни на кого и не глядит. Разговаривает со всеми одинаково: спокойно, тихо — словно перед нею не мужчины, а ангелы бесплотные. Я, лично, такую ее политику вполне одобрял. Потому что, если бы она хоть одному из нас предпочтение оказала, другие ухажеры ревно­ вать начали бы, и дело, глядишь, так разгорелось бы, что и до смерто­ убийства могло дойти... Наверное, она это знала и потому вела себя спра­ ведливо: никому лишнего слова не сказала, ни на кого лишний раз не взглянула... Ребята увидели такое отношение, побесились, побесились. да и ус­ покоились. А потом и замечать ее даже перестали: пусть живет, как хо­ чет, нам-то что!.. Так и пошло — она сама по себе, мы сами по себе. У нее главный интерес был — сын, Николай. В детстве с ним нехоро­ шее приключилось; краем я слышал, будто попали они под бомбежку, когда с запада эвакуировались. Двухлетнего парнишку так контузило, что с тех пор у него, как говорится, не все клапаны работали... И вот це­ лые дни бегал он по поселку, всегда смеялся и почему-то шибко сердил­ ся, если ему кто-нибудь кукиш показывал. Слышать он слышал ис­ правно, а вот говорить не умёл: одно только слово мог сказать — «лю- лю». Что значит это «люлю» — никому неизвестно, но лопотал он его всякий раз: кушать хочет — «люлю»; позовет кого-нибудь — «люлю»; жалуется — «люлю»; радуется — «люлю»... Оттого мы и прозвали его «Коля-Люлю». Развлечений у нас, я уж говорил, почти никаких не было. Вот и по­ вадились ребята, понимаете, дразнить Колю-Люлю. Обступят со всех сторон, дергают за пальтишко, кукиши показывают. А он, дурачок, с пол-