Сибирские огни, 1957, № 1

Значит, еще не все потеряно, достопочтенный студент, далеко не все! Рано вы торжествуете свою победу! И горделиво вскинув голову, Костя начал с пафосом: — Извините, милостивый государь, извините, но вы... И сразу умолк. Сразу! Как обрезало! Он сам удивленно услышал сказанное; голос был свой, а тон... И Зиночка сморщилась, как от боли, отворачиваясь. И студент, суетливо зашарил по карманам, бормоча: — Ладно, ладно, извиняю... Где же спички? Эх, чудак! — Что? — насторожился Костя. — Чебак, говорю, чудак... А давайте купаться? — предложил он вдруг, вставая. Зиночка поспешно поддержала его: —- Верно, верно! Сейчас хорошо искупаться! Пойдемте, мальчики! ...Они купались долго и шумно, брызгаясь и гоняясь друг за другом в воде. Студент заплыл на середину реки и кричал оттуда, что поймал за губу акулу, но не может вытащить и просит помощи. А Зиночка и Костя сидели на берегу, зарыв ноги в белый мягкий пе­ сок, и глядели на Славину голову, чернеющую в серебряном водяном разливе. — Постой-ка,— сказала Зиночка, приглядываясь к чему-то на Кос­ тином лице. — Что там? — спросил он, машинально проводя рукой по щеке. — Ну, вот! Ничего и не было, а теперь сам замазал! Да подожди! Она потянулась к своей одежде, достала платок и, заставив Костю нагнуть голову, вытерла ему щеку. — Замарашка! — сказала она при этом и засмеялась. И Костя тоже засмеялся. Нет, нет! Ничего Зиночка не забыла, ни­ чего! Даже тот пустяковый случай, когда крошечная третьеклассница вот так же вытерла однажды хрупкими пальцами пухлую щеку упрямого Костьки и назвала его «замарашкой». ...Они возвращались в город вдоль кромки бора. Томило и жарило солнце, лениво гудели духовитые сосны, глухо постукивал о кору пыт­ ливый дятел. v Костя шел сзади, тащил в руках удочки, бидон, продуктовую сетку со щукой, завернутой в лопушиные листья, Зиночкин фиолетовый плащ и, глядя в спину приезжего студента, улыбался во весь рот...