Сибирские огни, 1957, № 1

сил Дроздов, загораживая собой Макарова.— Я, стало быть, с медведи­ цей на печи-то грелся. А что касается этой самой нечистой силы, то она у нас в Сибири не водится. Природа для нее не подходит. Она больше там, за Уралом, в России живет. Понял, ваше благородие? —- Понял. Мастак ты на выдумки! — Может, еще послушаешь, покуда не стихнет? — Оно бы... да ведь к сроку приказано. Собирайтесь, господин С а­ востьянов, поехали! Дроздов заговорил с ним еще более участливо: —- Работа-то твоя страсть беспокойная. — Не говори лучше,— жандарм махнул рукой.— Гонють, гонють, и когда только конец ссыльным будет. — Скоро, — процедил сквозь зубы Максим Макаров, не поворачивая головы.— Недолго осталось... * * * Занимался Дроздов охотой и рыбным промыслом вместе с женой. Дома жил мало, избу сдавал ссыльным. Около шести лет у него прожил Макаров. Сблизились они, поняли друг друга. Старик не раз помогал в организации побегов, но в подробности не вникал. «Мое дело седьмое,— говорил он,— вы с царем спорите, а мне не с кем спорить. А что помогаю, так вижу: хорошие вы люди». Много раз Макаров пытался узнать что- нибудь о прошлом Дроздова, но он постоянно отшучивался или отвечал загадочно: «О том у тайги-матушки спросить нужно, а я-то позабыл все». На первых порах, не зная, что Максим Ильич семейный человек, он всячески успокаивал его. — Видно, и впрямь царь-то не шибко умен у нас! — усмехался Дроздов.— За провинности людей в Сибирь гонит. Неужто в Питере, или еще где — краше? Погляди-ка у нас: покой, раздолье. Куда ветер, туда и я. Полюби землю нашу, Максим Ильич, да и живи у меня вместо сына! Или спросит: — Про Пугачева да Степана Разина слышал? — Как же! — Вот умели народ поднять! — И мы поднимем. — А скоро? — Скоро, Герасим Матвеевич. — А для чего, позвольте спросить? — Чтобы... а ты не знаешь?.. Обычная строгость лица Дроздова смягчалась. На минуту он стано­ вился участливей, теплей. — Стало быть, за это тебя сослали? — спросил он однажды. — За это. — Тогда терпи, Максим Ильич. Стоит! И Макаров ловил его на слове: — А ты р а зв е не то д ел аеш ь , что и я? — к ак -то с к а з а л он. — Что ты !— удивился Дроздов и, помолчав, перешел на шуточный тон: Книжки я читать не горазд, Максимушка. Жисть-то не головой, а нутром понимаю... Часто засиживались они за разговорами допоздна. ...А в день встречи с Савостьяновым, когда уже смерклось, Максим твердо сказал Дроздову: — Домой возвращаться пора, Герасим Матвеевич.