Сибирские огни, 1956, № 6

тут: росой на него с цветов брызгает, своим дыханием лапки согревает, хлопочет: «Ты что это выдумал, — говорит, — разве так можно?». А соловей глазок приоткроет и скажет: «Не сладил я с собой — уж очень красиво получалось...» — «А ты держись, — уговаривает Зарянич- ка, — на то ты и артист! Красивая-то песня всем нужна, не тебе одному!..» Устыдится соловей своей слабости, шевельнет крылышком одним, потом другим, вспорхнет на ветку и снова запоет. А если уж волнение опять ему горлышко перехватит, он переждет минуту, дух переведет и опять зальется. Но чтобы снова силы терять, — это уж больше ни-ни! — Придет время, и ты, Танечка, услышишь, как соловей от волне­ ния песню прерывает. Отдохнет и снова защелкает... ■— заключил де­ душка. На обратном пути домой он сказал: —■Вот, теперь у нас с тобой, внучка, своя тайна есть... — Как это? — спросила я, уже не чувствуя и тени прежней робости перед ним. — А так!.. Что мы с тобой сегодня увидели, о том никому рассказы­ вать не надо... — Даже мйме? Дедушка посмотрел на меня, подумал секунду и ответил: — Нет, маме можно... Какие же от мамы тайны?.. За ужином я весело поглядывала на дедушку, а он в ответ только лукаво и понимающе улыбался в усы. Это заметила бабушка и тоже почему-то заулыбалась: — Что — старый, что — малый: радуются оба! — непонятно сказала ена... С этого' дня мы каждый день стали ходить с дедушкой в лес, но уже не к жилищу Зарянички, а по ее зеленым владениям. Из рассказов де­ душки я узнала, что Заряничка помогает медведю вытаскивать занозы из лапы и учит белку запасы делать — сушить грибы на сучках. Не для се­ бя самой — она может и уйти с этого места, а для другой такой же бел­ ки — вдруг та проголодается! Узнала я и о том, что лесная хозяйка велит птицам приемыша-куку- шонка не обижать, воспитывать. Только очень она огорчается, если не­ благодарный подкидыш приемной матери горе причинит и ее родного птенца из гнезда выкинет... А еще больше огорчается Заряничка, когда кто-нибудь из ребят зря «бидит лесных обитателей: то с рогаткой в лес придет, то гнездо разорит у птицы... t Часами я могла слушать неторопливые рассказы дедушки, бродить с ним по зеленым чащам и открывать их тайны — одну за другой. Но все­ му приходит конец... Как-то утром, едва проснувшись, я услыхала монотонный шорох, как будто кто-то осторожно топтался у окон, шарил по стеклу и порой легонь­ ко всхлипывал... «Дождь!» — догадалась я. И тотчас же вспомнила о Заряничке — как-то она там? Может, ей холодно? Не залил бы дождь ее жилище... Я проворно соскочила с кровати, забралась на лавку у окна и увиде­ ла серую даль, сплошь затянутую ровной водяной дымкой. Дождь ря­ бил большую лужу среди двора, и на ее поверхности от каждой капли вы­ прыгивали мутноватые пузыри... Подошла к окну и бабушка. — Надолго зарядил, — сказала она. Действительно, дождь не прекратился и на второй и на третий день...