Сибирские огни, 1956, № 6

Болотин умолкает, сворачивает самокрутку. — И как же вы с ним поладили? — спрашивает Ксения. — А так. Шарапнул я его по зенкам из обоих стволов. Ослепил. Ружье бросил. А на поясе у меня всегда нож. Когда обнялись, я и рас­ полосовал косолапому брюхо. Все же успел он меня коготочками зацепить — на всю жизнь память. Охотник обнажает грудь и показывает пять страшных шрамов. — 'Я к чему все это рассказал. След сегодня видел. Как бы ненаро­ ком не наскочить. Трое копают шурф. Душно. Мешают накомарники. Гай не выдержи­ вает, сбрасывает с головы фуражку с сеткой. Комары тотчас облепляют все лицо. Радист бьет себя ладонями, бросает лопату и бежит к дымо­ куру. Вопит. — Полундра!!! — Скис флотский,—-усмехается Болотин. Ксения и Гай у вырытого шурфа. — Ничего нет, Ксения Николаевна? — Нет. — Значит, зря копали? -— Почему зря? Теперь мы знаем — здесь нет того, что мы ищем. — Да, работка... — Жалеешь? i ■— Колыбелька без ветра — дышать нечем, а так... жить можно. Берестова над развернутой картой. — По карте не пойду, — угрюмо говорит Болотин, — черту в пасть эта дорога. К Неразгаданному прямком надо идти. А карта... может, она и верная, только я не пойду. —■Скажи, Иван Матвеевич, — сдерживая раздражение, Спраши­ вает Берестова, — ты как со мной пошел? По обязанности или по доброй воле? •— А ты как думаешь? — Думаю, по обязанности. — Та-ак. Ну, а дале что? — бурчит зверобой. — Теперь скажи, считаешь ты меня начальником отряда? — Не горячись, девка. Ты вот давеча спрашивала: верю я тебе али нет. Сама рассуди: коль иду — значит, верю. А вот ты почто мне не ве­ ришь? Не бойся, на погибель Болотин не заведет. Проводником взяла — слушай. Последнее мое слово — по карте не пойду. Ксения решительно сворачивает карту. — Хорошо. Ведите прямком. Трое идут по тайге. Гай внезапно останавливается: — Гляди, старина, затес. На громадной столетней сосне глубоко врезана поблекшая стрела. Болотин гладит шершавую поверхность затеса, тихо произносит: — Батя... Верно идем. Зверобой делает свежую зарубку. — Зачем метишь? — спрашивает Гай. — Все равно не узнают, кто щ ошел. — Человек прошел, парень. А кто — неважно.