Сибирские огни, 1956, № 6

были откуплены богатыми итальянцами, и каждый владелец отделывал и укра­ шал свою ложу по собственному вкусу. Поэтому зрительный зал удивлял пе­ стротой и разнобоем своего внутреннего вида. Теперь об итальянских певцах. Прославленный король теноров Анд- желло Мазини был любимцем Петербур­ га. Он обладал голосом удивительного тембра, огромного дыхания, а главное — редчайшим уменьем извлечь из своего голоса поразительные по красоте звуки. Однако при всем великолепии своих голосовых средств Мазини на сцене был всего только певцом. Ему ничего не стои­ ло во время страстного дуэта оставить свою партнершу, уйти в другой конец сцены и там одному петь в публику то, что по смыслу арии требовало непосред­ ственного общения с партнершей. Надо признать, что знаменитую песен­ ку герцога в опере «Риголетто» Верди Мазини, даже будучи стариком, пел, как никто. Он всегда заканчивал ее каденци­ ей, которой у Верди не было. Эта мази- ниевская каденция вошла потом в пар­ тию герцога и ныне исполняется всеми певцами мира. В исполнении Мазини песенка герцога всегда имела поиетине сумасшедший успех. Он бисировал ее по десять-две- надцать раз. Кончив петь и выдержав такты отыгрыша в оркестре, Мазини, не обращая никакого внимания на апло­ дисменты, даже не кланяясь публике, начинал петь снова. Грохот рукоплеска­ ний стихал на третьем такте и опять возникал, как только песенка, точнее — каденция кончалась. Мазини опять от­ считывал про себя такты оркестрового отыгрыша и снова начинал петь. Пропев песенку положенное им число раз, Мази­ ни делал публике красивый поклон и не менее красивым жестом приглашал на сцену актрису, певшую партию Мад­ лены. Вспоминая о бесподобном исполнении песенки герцога великим итальянцем, я не могу удержаться, чтобы не рассказать о том, как эту ж е арию спел однажды наш русский тенор Дмитрий Смирнов, обладатель редкого по красоте голоса, блестяще им владевший. Если Смирнов и пел песенку не с таким блеском и ши­ ком, как Мазини, то по дыханию он был гораздо выше, причем тут дело было не только в щедрости природы, давшей Смирнову широкую грудь. Однажды в Кисловодске после спек­ такля на веранде ресторана собрались Иахим Викторович Тартаков, известный в то время баритон Оскар Игнатьевич Камионский, дирижер Вячеслав Ивано­ вич Сук — впоследствии народный ар­ тист Советского Союза. Был здесь и Дмитрий Смирнов. Зашел разговор о дыхании певцов. Смирнов вскользь заметил, что он в пе­ сенке герцога берет дыхание всего два роза. Я спросил его: «С каденцией Ма­ зини?»— «Конечно» ,— спокойно ответил' Смирнов. Все сидевшие за столом выра­ зили недоверие. Смирнов предложил до­ вольно крупное пари. Сук подстроил ор­ кестр, чтобы он был в тоне, взял у дири­ жера палочку. Смирнов снял пиджак, по­ весил на спинку стула , несколько раз глубоко вздохнул и кивнул Суку. С пер­ выми же звуками оркестрового вступле­ ния на веранде стало тихо. Смирнов за­ пел. Участники спора внимательно сле­ дили за певцом, ни на секунду не отры­ вая глаз от его рта. Воздуха Смирнову хватило на всю песенку, а перед самой каденцией он вдохнул его еще раз. Все мы — и участники спора, и музыканты, и случайные слушатели этого неожидан­ ного выступления знаменитого певца — были поражены. Дмитрий Смирнов был награжден неистовыми аплодисментами. Но надо рассказать еще об одном сл у ­ чае со Смирновым. На юге Франции, в Ницце открывался вновь построенный оперный театр. На его открытие наметили «Богему» Пуччи­ ни — и для первого спектакля пригласи­ ли лучших певцов мира. Дмитрий Смир­ нов пел Рудольфа , Шаляпин — филосо­ фа Калинэ. Партию Мими пела, если не ошибаюсь, Арнольдсон, Марселя — Тит- то Руффо . Кстати, о Титто Руффо . Это был феноменальный певец. Баритон, но он мог петь и как лирический тенор — так огромен был диапазон его удиви­ тельного голоса. На всех сценах мира Руффо всегда имел потрясающий успех и уступал в этом лишь Шаляпину. Осо­ бенно великолепны были у Титто Р уф ­ фо верхние ноты. Но и у Дмитрия Смирнова было бле­ стящее, чистое и сильное верхнее до. Я как-то пустил словечко, что это до у Смирнова такое крепкое, что его даже зенавес не в силах переломить. Это была не пустая фраза: если случалось, что Смирнов кончал этой нотой акт, то пуб­ лика дослушивала певца уж е при спу­ щенном занавесе. В тот вечер, когда шел спектакль в Ницце, мы сидели в уборной Шаляпина. Федор Иванович попросил Смирнова: — Митя, покажи ты итальянским пев­ цам наше русское до... Смирнов сказал, чтобы мы ждали его в уборной. Ждем. Вот и финал первого акта оперы, слышится дуэт Рудольфа и Мими. Как известно, он кончается верх­ ним до. Смирнов и Арнольдсон берут эту ноту, в зале словно взлетают две вели­ колепные чудо-птицы. Но тут происходит нечто почти невероятное. Продолжая тя­ нуть свое до, Смирнов нежно обнимает Мими — Арнольдсон и медленно, нароч­ но очень медленно, уводит ее за кулисы. Опускается занавес, в зале начинается истошный вопль зрителей, требующих немедленного выхода Смирнова и его