Сибирские огни, 1956, № 6

отвечать, старичок в такт моим словам кивал головой, а черный кот, сно­ ва забравшись мне на колени, вставал на задние лапы и погружал когти передних лап мне прямо в рубашку. Я с детства не люблю кошек, а в та ­ кую минуту я с удовольствием дал бы этому коту здоровенного тумака, но боялся, что профессор рассердится, и терпел. Я знал материал назубок —■сам Лешка убедился в этом перед экза­ меном. Но Буглай принялся задавать мне самые каверзные вопросы. — Превосходно, молодой человек, — остановил, наконец, меня про­ фессор.— То есть, в том отношении превосходно, что вы кое-что подучи­ ли. Брысь, Занзибар! — крикнул он, будто впервые увидел кота. — Дайте вашу зачетку... впрочем, извините, там уже как будто поставлена тро­ ечка?. Я уходил, не помня себя от радости, а профессор шел сбоку с превос­ ходным Занзибаром на плече. У самых дверей он взял меня за руку: — А скажите, молодой человек, вы любите читать? — Люблю, профессор, — застенчиво сказал я. — Но кто ваш любимый герой? Вот в чем вопрос! И тут я почувствовал, что меня прошибает пот. Конечно, как и у вся­ кого человека, у меня были любимые литературные герои. Но в эту мину­ ту я никак не мог сообразить, — кого же, кого назвать? И, помимо своей воли, я с отчаянием в голосе вдру*1 сказал: — Дон-К«хот Ламанчский, профессор. — Превосходно! — крикнул Буглай и, сбросив кота на пол, засеме­ нил в кабинет. Я воспользовался случаем и, еще долго не понимая, все- таки слегка толкнул Занзибара ногой под ребра. А профессор уже бежал обратно, держа в руках старую книгу. Он раскрыл ее на закладке. «— Не спи долго, ибо кто не встает с солнцем, тот не наслаждается прелестью дня, и помни, Санчо, что прилежание есть мать удачи, а ле­ ность мешает в достижении желаемого», — продекламировал Буглай. ...Лешка ждал меня у ограды. Дома мы положили мою зачетку на самое видное место, предварительно раскрыв ее на той странице, где стояла не зачеркнутая профессором Буглаем тройка! Затем мы отправи­ лись в кино. Когда мы вошли к себе, Гриша Ившин перевязывал на полу пачку книг. Койка его стояла оголенной, одеяло, подушка, матрац были поче­ му-то сняты с нее. Увидев нас, Гриша встал с колен, поднял книги, но они вдруг все рассыпались, и одна, стукнувшись о ножку кровати, упала около меня. Первой мыслью моей былс) поднять ее, но какая-то сила за ­ ставила меня остаться на месте. Я повернулся к Лешке, — он делал вид, что внимательно рассматривает ветки сирени за окном. Я понял: нам обоим хотелось полностью насладиться своим торже­ ством, а потом простить Дон-Кихота. Он снова аккуратно связал книги. Потом просунул пальцы за вере­ вочку, поднял пачку. У дверей Гриша обернулся, негромко сказал: «До свидания, ребята»,—и сразу же вышел, не дожидаясь ответа. А мы... нам вдруг захотелось вернуть его, даже просить у него про­ щения. Но та же упрямая сила цепко держала нас перед дверью, за ко­ торой удалялись знакомые шаги. И мы долго стояли в своей комнате, самой лучшей... да нет, — в сущности, не такой уж замечательной, какой она нам раньше представля­ лась, а сейчас будто осиротевшей,—стояли, не смея взглянуть на стену, где еще утром висела скрипка...