Сибирские огни, 1956, № 5

— Явитесь немедленно. Он шёл тогда и чувствовал, как что-то постепенно сжимает сердце, а оно всё более упруго стучит, будто стремясь снова расправиться. Сер­ гей догадывался в чём дело: в своей статье он цитировал довольно и з­ вестного в то время человека и, опираясь на его цитату, развивал свои мысли. А вчера в газете промелькнуло сообщение, что известный человек арестован хак враг народа. Правильно догадался Ураганов. Нет, ему никаких обвинений не предъявили, но задержали. В любое время дня и ночи его выводили из камеры, и несколько раз опускался он на стул перед тремя суровыми людьми. Как хотелось ему закричать: —- Товарищи! Вы коммунисты и я коммунист. Это ж е дико, что мы, люди одной мысли и цели, сидим и смотрим друг на друга, как против­ ники, что вы ищете во мне врага! Но стоило Ураганову взглянуть в их неверящие глаза , услышать безжалостные вопросы, как эти слова сами собой угасали в сознании. Всё окончилось более или менее благополучно: Сергея отпустили, дело его передали в парторганизацию редакции, где ему вынесли строгий выговор за использование политически невыдержанных материалов. Долго потом он писал во всех анкетах, что тогда-то привлекался, по­ ка, уже во время войны, редактор корпусной газеты, узнав, в чём дело, не поднял его на смех: — Брось ты сам себя марать. Вишь, какой привлечённый выискался! ' Ведь другой дурак и верно коситься на тебя будет. Не пиши больше нигде. Ясно? ...До сих пор помнит Ураганов дружелюбный раскатистый смех пол­ ковника. Хорошо ему было смеяться, старому правдисту, уверенному в себе и в других человеку! А Сергею это стоило нервов, расстроенных на всю жизнь. Давно это было, а нет-нет да и вспыхнет в сознании, как искра в глазах от удара по голове. Должно быть, вспоминая свою молодость, Ураганов проникся осо­ бенным, отеческим сочувствием к Тайгину. Вот таким же, разве чуточку ещё моложе, начинал он свою журналистскую деятельность, так же смело вылезал с собственным мнением и отстаивал его... — Я не могу больше ждать, Сергеич,—говорил тем временем Тайгин, продолжая жевать в углу рта погасшую папиросу.— Ты понимаешь, яв ­ ный жулик продолжает торжествовать, а Крепилин жалеет каких-нибудь двести строк в газете. Как тут можно ещё размышлять над чем-то? В конце концов, я готов снова поехать туда, если уж публиковать не хо­ тите. Подниму на ноги райком и прокуратуру. Пускай не по-газетному будет, зато справедливо... Ведь этот сукин сын мне по ночам сниться на­ чал. Ты представляешь, как он ещё напакостить может? Припишет К а ­ те, что она по ночам к посетителям подсаживается... Ведь сидела она со мной. Свидетелей наберёт: Стюрка, старикан там у входа сидит... Эх, чёрт побери! Александр швырнул папиросу в угол, где стояла урна. Сергей Сер­ геевич уныло молчал, набираясь решимости позвонить в обком, и пред­ ставлял себе, как услышит знакомый, снисходительно-иронический голос: — Опять требуется согласование? Ну, давай, давай, заходи. Но звонить надо, тем более, что нужно рассказать и о фельетоне Тайгина. Как подскажут, так и будет... — Ладно, я позвоню в обком,— сказал он Александру, снимая труб­ ку, и нерешительно, ещё в раздумье, набрал номер. Не любил Ураганов говорить с начальством. В голосе появлялась