Сибирские огни, 1956, № 5

Опустились так, что и поднять их было нельзя, чтобы расстегнуть пальто. «Помнишь?.. Помнишь?..» — как не нужны эти слова сейчас, здесь! Он почувствовал, что его треплют за рукав. Запрокинув голову, на него смотрел Виталька и с надеждой спрашивал: — Папа, ты не будешь заниматься? — Хоть сына заметь! —■крикнула Лиза, и в ненавидящем взгляде её задрожало что-то вымаливающее. «Хоть!» — будто он не замечает сына, не играет с ним, урывая нич­ тожные минуты свободного времени. Чего ей надо? А за дверью в другом конце коридора зашуршали любопытные шажки соседки. — Замолчи! —- тяжко сказал Леонид жене и высвободил из ручо­ нок сына рукав своего пальто.— Замолчи! Ненавижу!.. Лиза коротко взмахнула рукой, мелькнули растопыренные паль ­ цы. На щеке у Бибисова тупо вспыхнула боль. Он повернулся и бросил­ ся вон из дому. Громыхнула, щёлкнув замком, дверь, вслед понёсся по лестнице плач Витальки, всё глуше и глуше книзу. Тяжело дыша, Леонид опять шёл по улице. К щеке словно прилип го­ рячий румянец, который хотелось содрать пальцами. С ожесточением он вспоминал плач Витальки... Пускай всё пропадёт пропадом! Она и ре­ бёнка калечит, и отца отталкивает от сына... Уйти, сгинуть, чтоб никог­ да больше не слышать этого срывающегося тонкого голоса, не видеть виталькиных слёз... Никому от этой семейной жизни нет утехи. Весь сегодняшний вечер Леонид всё делал машинально, будто от­ казали у него в сознании какие-то направляющие центры, будто поте­ рял он всякую цель и волю. Он опять оказался в тихом переулке, возле длинного, на весь квартал , здания редакции. Огромные нижние окна, заслонённые сеткой, были освещены. Оттуда доносился размеренный гул: работали ротации. В верхнем этаж е по-прежнему светилось только одно окно. Теперь Леонид определил, что это в кабинете Крепилина. Значит, редактор ещё сидит. Пойти к нему, излиться, попросить совета? Нет, к Крепилину не пойдёшь с этим. Найти бы сейчас Тайгина! Но в его кабинете темно. А домой к нему? — Поздно. И неловко. У него своих неприятностей хватает... А Тайгин посоветовал бы точно и ясно, никаких неопределённоетей он не терпит. Неопределённое™! Не было бы сына —• всё давно стало бы ясно. Но, всё равно, надо решать... Пусть она уходит, уезжает к сёстрам, ищет работу, делает что хочет! А сына он оставит себе. По крайней мере, до суда, до того, как она устроится и обживётся. Он найдёт домработницу. И заживёт с Виталькой. Вот когда он тоже будет спешить со свёртками домой, радуясь и напевая песенки!.. Вернувшись к себе, Леонид властно прихлопнул входную дверь и по-хозяйски неторопливо разделся в общей прихожей. Пройдя мимо кухни, он не взглянул туда, хотя уловил и вздохи жены и тихое позвя­ кивание посуды. В комнате обеденный стол был накрыт на двоих, а Виталька уже спал. Леонид подошёл к своей кровати, сбросил валенки и лёг, стараясь чтоб не задребезжала скрипучая сетка. Он леж ал , так напряжённо вытянувшись, будто каждую минуту готов был вскочить. Лиза внесла дымящуюся кастрюлю и, не поднимая глаз, начала разливать борщ. Острый, жирный запах заставил проголодавшегося Леонида проглотить слюну. Но он решил, что не подойдёт к столу, ни­ чем не даст смягчить свою ненависть к этой женщине... Сегодня надо покончить всё. — Напрасно стараешься,— сказал он хрипловато.— Я не буду обедать.