Сибирские огни, 1956, № 5

поминал не только то, что ему рассказы­ вали, но мог через много лет точно ска­ зать — кто и где, при каких обстоятель­ ствах ему это говорил. Ф ❖ # Где-то около Ростова нам попался вче­ рашний номер «Приазовского края», и мы ахнули, взглянув на первую страни­ цу. Огромными буквами и на самом вид­ ном месте было написано: «Бойкот кон­ цертам Шаляпина». Оказалось, цены бы­ ли назначены невозможно высокие. Опи­ сать ярость Шаляпина я не берусь. Это было нечто страшное. Я не знал, куда мне деться, тем более, что и сам ничего не мог понять. Потом мы выяснили, что наш администратор, решив заработать покрепче, — он получил проценты, — назначил действительно дикие цены на билеты. Продано их было всего около двухсот. Я не мог допустить, чтобы Ша­ ляпин выступал перед пустым залом, да и нельзя было ни под каким видом ли­ шать Ростов возможности послушать Шаляпина. Ночью мы с Исаем Григорь­ евичем отыскали какого-то типографа, который напечатал нам летучки. Рано утром они были расклеены по всему го­ роду. Летучки гласили: «Учащиеся пла­ тят за билет на концерт Шаляпина один рубль». Мне было совершенно безраз­ лично — короткие или длинные бороды будут у этих «учащихся». Важно было одно, чтобы цирк Мошонкина был полон. И действительно, в цирк пришло вдвое, если не втрое больше народа, чем он вмещал обычно при самых полных сбо­ рах. Люди сидели друг у дружки на ко­ ленях, стояли во всех проходах, устраи­ вались даже на арене. Многие прошли без всяких билетов, а многие, имевшие билеты, не попали на концерт и им при­ шлось возвращать деньги. Убыток от ве­ чера составил тысяч семь. Зато и успех Шаляпина был редкий. После обычного первого номера он спел романс Шуберта «Смерть и девушка». Эта небольшая вещь вообще очень трудна и всегда про­ изводит большое впечатление на слуша­ телей. Обогащённая же шаляпинским ис­ полнением, эта пьеса вызвала небыва­ лый энтузиазм присутствовавших на концерте. Шаляпин блеснул здесь своим, временами, казалось, неправдоподобным умением распоряжаться своим голосом. ф * * По дороге в Киев Шаляпин завёл раз- говор о том, что ему скоро нечем будет петь: — Нет, я не буду, как иные наши знаменитости, доводить себя до позора. Я ещё лет пять попою, а там и уйду. А то _ чт0 ж это такое! Выходит на сцену бывшее имя, не поёт, а сипит, хрипит, только себя же позорит. Нет, это не по мне! Вот ещё лет пять попою... Я спросил — а дальше что будет? — А дальше — пойду в драму. Я ведь давно мечтаю городничего сыграть... И Шаляпин вдруг стал читать монолог городничего из последнего акта «Реви­ зора». — Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Три­ дцать лет живу на службе; ни один ку­ пец, ни подрядчик не мог провести; мо­ шенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трёх губернаторов обманул!.. Что губер­ наторов! Нечего и говорить про губерна­ торов... Страшное лицо разъярённого городни­ чего смотрело на меня. И взгляд, и рот, и брови были так выразительны, что ка­ залось, на Шаляпине не шёлковая со­ рочка, а форменный николаевский мун­ дир зелёного сукна с красным воротни­ ком и отворотами. Я растерялся. Шаля­ пин читал этот монолог с таким мастер­ ством, с такой- силой и уверенностью, что в памяти невольно замелькали виден­ ные в этой роли большие артисты. Нет, с любым из них он свободно выдержал бы конкуренцию! Когда Шаляпин произнёс — «нечего и говорить про губернаторов», я непроиз­ вольно подал ему реплику Анны Андре­ евны: — «Но это не может быть, Анто­ ша: он обручился с Машенькой...», — Шаляпин мгновенно повернулся в мою сторону и ответил по роли: — «Обручил­ ся! Кукиш с маслом — вот тебе обручил­ ся! Лезет мне в глаза с обручением!..» Тут мы не выдержали и зааплодирова­ ли, к нам присоединились пассажиры, собравшиеся в коридоре около нашего купе: Шаляпин, забыв, где он, не пожа­ лел голоса. Глаза Шаляпина сверкали. Он отёр лоб — нелегко дался ему этот монолог, но он чувствовал, что получилось, и ещё больше это почувствовали мы — его слу­ шатели. Да, это был сильнейший, неви­ данный драматический артист... Я, наконец, обрёл дар слова. — Фёдор Иванович, не обижайся, но .ты читаешь нисколько не хуже, чем поёшь. — Ну, уж, скажешь... А всё-таки, ку­ сок хлеба под старость. А? Вот, думаю сыграть... ■— Давай договор подписывать. — Ха-ха! А сколько платить будешь? — Да сговоримся. Сейчас телеграмму в Питер... готовили бы труппу, декора­ ции... Шаляпин задумался. Рука его потяну­ лась к затылку. — Нет, брат, погоди... Ведь тут вот в чём дело. А если — неудача? Скажут, Шаляпин хорош только в опере, где петь надо, а в драме, где только играть, он — никуда. Нет, погодим, погодим... — Лет пять7 — Да, не больше.