Сибирские огни, 1956, № 5

дам. А они, вопреки всему, продолжают жить на Таймыре, среди его коренных жителей... Если бы поехать в Авамскую тундру, где столько лет провёл Никифор Алексе­ евич! Может быть, я услышу там подроб­ ные, правдивые рассказы стариков — нганасан, саха, хорошо знавших Бегиче­ ва. Может быть, они помогут мне раз и навсегда развеять мрачную легенду о за­ гадочной смерти Улахана Анцыфора, по­ могут найти истину, рассказать правду о последних днях жизни отважного следо­ пыта... Случай скоро представился. IV В Авамской тундре . Встречи со стариками. Очевидец гибели Бегичева. Гавриил Варлаа- мович обвиняет. С татья в газете «Водный тран спор т » . Март 1955 года. Я снова в Заполярье, в сердце Таймы­ ра — Авамской тундре. Здесь почти все названия рек, факторий так или иначе связаны с именем Бегичева. Здесь он зи­ мой охотился, промышлял песцов, подол­ гу жил в своём балке. Здесь он собирал у местных жителей оленей для своих экспедиций. Здесь каждый старый саха или нганасан знает его, встречался с ним. В ту морозную мартовскую ночь, ког­ да олени мчали меня и моих спутников— партийных работников В. Гавриленко и М. Булаева — на факторию Ново-Рыб­ ная, в колхоз имени Калинина, в небе горело великолепное полярное сияние. Огромные бахромчатые занавеси то ши­ роко расстилались по небу, свешиваясь над нами, то на минуту гасли, чтобы по­ том вспыхнуть ещё ярче. Откинувшись на низенькую спинку санок, я вспоминал свои недавние встре­ чи со стариками саха в Волочанке — центре Авамского района, вспоминал их рассказы о Бегичеве. Мне слышался ти­ хий, спокойный голос седого саха-комму- ниста Акима Ивановича Лаптукова, взволнованно рассказывавшего мнё о Никифоре Алексеевиче... — Бегичева? Да как не знать! Моло­ дым ещё ходил я с ним на остров. Он тог­ да остров открывал. Учил меня Бегичев из ружья стрелять. Стреляли белого медведя, дикого оленя, волков. Хороший он охотник был! Начнёт стрелять — ни­ какой зверь, никакая птица не уйдёт. Шибко стрелял. Пулю как пустит ■— ни одна не пропадёт. Такой большой чело­ век был с такой мягкой костью. Совсем нет костей. Быстрый. Бывало, кровь за­ играет в нём — разбежится по тундре, голова вниз, руки вниз, ноги вверху бол­ таются. Это он так кровь разгонял, что­ бы шибче шла... Нет, не простой человек был Бегичев, сила была в нём редкая. Высокий. Плечи широкие. Шея во какая! Ты говоришь — может обижал, обманы­ вал? Нет, кого он будет обманывать, оби­ жать! Беда хороший человек был. Землю знает, всё знает. Он сейчас был бы боль­ шим начальником, учёным человеком. Беда учёный был! Приблизительно так же рассказывал мне о Никифоре Алексеевиче и другой старый саха коммунист — Онуфрий Ро­ дионович Поротов. Но оба они, когда речь заходила о последних днях жизни полярного следопыта, умолкали и скорб­ но, загадочно кивали головами. Именно они посоветовали мне поехать на факто­ рию Ново-Рыбная, где живут старики, лучше их знающие Бегичева и обстоя­ тельства его гибели. Олени бежали быстро, как бы чув­ ствуя близкий отдых. Крутой подъём, стремительный спуск — и вот санки уже скользят по речному льду. Ещё несколь­ ко километров — и навстречу нам с вы­ сокого берега блеснули огни. Тёплые, живые огни, зажжённые человеческой рукой. Электрические огни. Это было на­ столько радостно и неожиданно, что серд­ ца наши учащённо забились. Нет, при всём очаровании полярного сияния серд­ цу куда дороже именно этот второй, жёлтый, земной свет, свет человеческого- жилья, свет нового, социалистического Таймыра! Здесь, на фактории Ново-Рыбная, сле­ пой эвенк Егор Титович Ерёмин, срод­ ный брат Манчи Александровича Анцы- ферова, повторил мне его рассказ о тра­ гической смерти Улахана Анцыфора. Рассказ этот Егор Титович слышал в своё время из уст самого Манчи и на всю жизнь запомнил. Но мне он был давно известен по материалам судебного след­ ствия. Хотелось услышать что-то новое, проливающее дополнительный свет на многие загадочные детали, найти людей, которые близко бы знали Бегичева, мо­ жет быть — очевидцев, свидетелей его последних дней. Егор Титович сообщил мне, что в тридцати километрах отсюда, на фактории Усть-Авам, живёт столетний старик нганасан Сейма Даселедович Тур- дагин, якобы хорошо знавший Бегичева. И я, не теряя времени, поехал на фак­ торию Усть-Авам. Через два часа беше­ ной гонки на сорокаградусном морозе показались домики маленького посёлка. Олени стремительно взлетели на крутой берег и, тяжело дыша, остановились у домика правления колхоза имени Мален­ кова. Не раздеваясь, я попросил, чтобы в контору пригласили Сейму Даселедови- ча. Через несколько минут дверь откры­ лась, и в комнату вместе с клубами мо­ розного пара вошёл древний-древний ста­ рик в не менее древней, ветхой парке. Его слезящиеся глаза плохо видели. Он долго смотрел на меня, как бы изучая, а потом присел на табуретку, закурил и через переводчика (старик плохо гово­