Сибирские огни, 1956, № 5

ной из них смотрит лицо миловидной, полногрудой девушки. — Это я в молодости... Такой меня встретил Никифор Алексеевич и умык­ нул из дома.— И в глазах её появляется весёлая усмешка.— Совсем ещё девчон­ кой была! И она неторопливо, тихим, спокойным голосом рассказывает о своём первом му­ же. Как часто ей приходилось волновать­ ся, когда он отправлялся в свою очеред­ ную поездку или в экспедицию, сколько бессонных ночей провела она в ожида­ нии его возвращения! Так, наверно, жда­ ли когда-то жёны поморов своих мужей, .ушедших в бурное море. Разговор переходит к последним дням жизни Никифора Алексеевича. — Вы, должно быть, слышали раз- .ные разговоры по поводу смерти Никифо­ ра? Это всё Егор Кузнецов выдумал, всё -он!.. Я ведь вышла потом замуж за Н. Шестеро детей мал-мала меньше оста­ лось у меня на руках после смерти Ники­ фора. Надо было их вырастить, дать вос­ питание, образование. Трудновато прихо­ дилось мне. Ох, трудновато! Ведь деньги, которые перевели Никифору из Норве­ гии за поиски моряков, уже пришли пос­ ле его смерти. Мне их не выдали... Как тут прожить одной с такой большой семьёй!.. Это Кузнецов возвёл напрасли­ ну на Н. Он не любил его. Вот и выду­ мал. Не было этого. Ничего не было. Правда Н. заходил к нам, дружил с Беги­ чевым. А суд оправдал Н. Все подтверди­ ли, что невиновен. И Зырянов, и Семё­ нов... Анисья Георгиевна, взволновавшись, достаёт ещё одну фотографию и подаёт её мне: — Вот посмотрите. Это — Бегичев в гробу. Н. сам его заснял. Я смотрю на плохой любительский снимок. Какой неловкий фотограф, этот Н.! На снимке крупным планом высту­ пает нижняя часть гроба, ноги покойни­ ка и где-то в тумане, почти неразличи­ мое виднеется лицо, до половины закры­ тое простынёй... — Н. и похоронил его на хорошем, высоком месте, чтобы отовсюду была видна его могила. Он мне сам говорил об зтом. — А где сейчас Н.? — Он — в Курейке. Работает там в совхозе бухгалтером. Недавно получила ют него письмо. Взволнованный встречей с Анисьей Георгиевной, её рассказом я с грустью покидал маленький бревенчатый дом. Обида за эту старую, седую женщину пе­ реполняла моё сердце... Как можно было упрекать её в том, что она после смерти Никифора Алексеевича вышла вторично замуж?! Ведь это же подвиг — вырас­ тить шестерых детей, дать им хотя бы небольшое образование!.. И столько лет жить окружённой слухами, легендами, россказнями... В июле этого же года я приехал в Ку- рейку и сразу направился в совхоз, рас­ положенный поблизости. Узнав, что Н. действительно здесь на­ ходится, я попросил, чтобы его пригласи­ ли в заезжую совхоза для беседы. Через полчаса дверь распахнулась, и в комнату вошёл человек среднего роста, с немного удлинённым лицом, с обритой головой. Глаза спокойно и проницатель­ но поблёскивали из-под очков. Он сел напротив меня, скрестил на ко­ ленях свои большие жилистые руки и молчал, ожидая вопросов... Я начал с того, что недавно побывал в местах, где умер Никифор Алексеевич, нашёл его могилу и удивился тому, как плохо его похоронили: в болоте, на такой небольшой глубине... Н. перебил меня: — Откуда там могло взяться болото? Я же хорошо помню, что мы похоронили его на самом высоком, сухом месте! Я начал подробно рассказывать Н., как нашёл сначала крест, затем дощечку с еле заметной, нацарапанной чем-то острым (гвоздём, что ли?) надписью «Бе­ гичева»... — Не гвоздём. Это я концом напиль­ ника сам вырезал на доске.— И тут же спросил: — Гроб не вскрывали? — Приподняли верхние отставшие доски. Никифор Алексеевич лежит в толстом слое мутного льда, которым за­ бит весь гроб. Через этот слой еле-еле проступают очертания тела... Как вы ду­ маете, оно могло сохраниться? — Думаю, что да... Если бы можно было добиться судебно-медицинской экс­ пертизы — я бы сам поехал туда. Сам! На свои деньги! Злые люди наговорили на меня бог весть что. Кузнецов особен­ но. Дружил я с Никифором Алексееви­ чем. Любил его... Последние дни, смерть — всё как есть описал в своём дневнике. Он теперь в Академии наук находится... Снова встретился я с Н. в мартовские дни 1953 года. Но на этот раз мы с ним ни о чём не говорили. Я только попросил разрешения сфотографировать его. Н. охотно согласился. И вот он сейчас стоит передо мной — невысокий пожилой человек, в фуфайке, с обритой головой. Попрежнему спокой­ но и проницательно поблёскивают из-под очков его глаза и большие жилистые ру­ ки скрещены на животе... Долгие месяцы после этих встреч меня мучили тысячи всяческих вопросов. По­ чему вокруг этих простых, скромных, мирных людей сложилось столько ядо­ витых слухов и кривотолков? Почему Егор Кузнецов выдумал какую-то неверо­ ятную историю, очернил вдову своего по­ койного друга? Почему «злые люди» столько наговорили на Н.? Ведь судеб­ ное следствие в 1928 году было прекра­ щено за недостаточностью улик... Следо­ вательно, давно уже пора умереть леген­