Сибирские огни, 1956, № 5

зад. Мог ли предполагать я, что мёрзлая земля Севера полна коварства, что она готовит столько неожиданностей? III По Енисейскому тр а к ту . У вдовы Бегичева. Встреча с Н. Вторая встреча с Н. Зимой 1952 года я отправился на гру­ зовой машине в город Енисейск. Мне нужно было повидаться с вдовой Бегиче­ ва — Анисьей Георгиевной, с детьми Ни­ кифора Алексеевича и, если удастся,— с Н. Стояли жестокие январские морозы. Седой, плотный туман окутывал закур­ жавевшую тайгу. Машина даже днём шла с зажжёнными фарами. Переночевав в селе Казачинском, мы отправились дальше. Я сидел в -кабине, рядом с шофёром, и мечтал, что вот-вот, уже через несколько часов, будем в Ени­ сейске, отдохнём в тёплой комнате гости­ ницы, съедим тарелку горячих щей в столовой... Словом, радужные мечты со­ гревали нас в холодной кабине машины, мчавшейся в лютую стужу по Енисей­ скому тракту, вдоль которого сплошной белой стеной выстроились хмурые ели и сосны. Шофёр, весёлый паренёк, понимая моё состояние, оживлённо болтал о том, что, дескать, баллоны не подвели, выдержа­ ли, хотя и с заплатами. Значит, хорошо он их починил. Теперь уж не подведут. Скоро будем на месте. Не успел он закончить последнюю фразу, как т-р-рах! — и лопнул баллон правого заднего колеса. Вслед за ним — т-р-рах! — лопнул баллон левого перед­ него колеса. Машина сразу осела, тяже­ ло накренилась набок и остановилась. Мы остались одни, ночью, на сорока­ пятиградусном морозе в глухой тайге. Помощи ждать было неоткуда. В такую позднюю пору, да ещё в такой мороз вряд ли какой-нибудь шофёр рискнёт ехать по тракту. Ничего не поделаешь, надо ждать утра! Это хорошо сказать — ждать утра... Но где ждать? Ближайшее село, как со­ общил сразу поскучневший водитель, на­ ходилось, оказывается, километрах в три­ дцати. Пешком идти туда было бессмыс­ ленно. Устанешь, замёрзнешь в пути. Оставалось только сидеть и ждать «у моря погоды». Но сидеть в кабине было невмоготу. Раскалённое морозом железо дышало та­ ким холодом, что за полчаса мы бы пре­ вратились в сосульки. Проклиная всё на свете, мы выбрались из кабины. Начали бегать, пытаясь согреться. Тело действи­ тельно согревалось, но зато руки неми­ лосердно стыли. Тогда водитель вытащил из-под сиденья кабины какие-то консерв­ ные банки, налил в них бензину и под­ жёг. Бензин горел мерным, ровным све­ том. Пробежавшись несколько раз взад и вперёд по тракту, мы возвращались к банкам и трели свои озябшие руки. Вдо­ бавок ко всему у нас не оказалось даже куска хлеба, а голод давал себя чувство­ вать. Так прошла ночь. Даже и сейчас, че­ тыре года спустя, когда я вспоминаю её, мне становится холодно, и я зябко поти­ раю руки... Только поздним утром, когда туман немного рассеялся, мы увидели первые встречные машины. Следуя хорошей тра­ диции — выручать товарища в беде, шо­ фёры помогли нам снова наложить зап­ латы на баллоны, накачать их, а одну даже заменили новой. Кое-как, потихонь­ ку, мы опять тронулись в путь. Но на первом же подъёме один из баллонов снова лопнул. Спасибо енисейским шофёрам, до­ гнавшим нас в пути! Они взяли нашу машину на буксир и медленно потащили вперёд. Только поздней ночью, на вто­ рые сутки, падая от усталости, голодные, замёрзшие, мы увидели, наконец, огни Енисейска. На другой день, узнав адрес вдовы Ни­ кифора Алексеевича, я отправился на улицу Союзов. Найти дом № 19 было несложным делом. Через полчаса я уже стучался в двери. Скрипнули запоры, и на пороге появи­ лась высокая, красивая, с крупными чер­ тами лица молодая женщина. Что-то в её лице показалось мне удивительно зна­ комым, кого-то напоминало мне... «Но ко­ го?» — думал я. И тут же понял: «Ко­ нечно же Бегичева!» Узнав, кто я и зачем пришёл, женщи­ на радушно улыбнулась и сказала. — Заходите, пожалуйста. Мама дома. А я — дочь Бегичева, Тамара. И вот я сижу за столом в небольшой полутёмной комнате, где ничто не напо­ минает о Бегичеве, кроме большого порт­ рета, висящего на стене. Этот портрет сейчас известен всей стране. А напротив меня сидит маленькая пожилая женщина лет 55—57 — хозяйка дома — Анисья Георгиевна, вдова Никифора Алексее­ вича. Я рассказываю ей о том, как нашёл могилу^Бегичева, показываю лоскуток от верхней шерстяной рубахи её покойного мужа, взятый мною из гроба. Читаю письмо академика В. Ю. Визе, который писал мне, прочитав повесть в стихах «Русский человек Бегичев»: «Личность Бегичева настолько замечательная, что жизнь его заслуживает подробного и правдивого описания». Охваченная, видимо, воспоминаниями, Анисья Георгиевна плачет. — Я сама как-то хотела съездить с детьми на могилу мужа. Знакомый капи­ тан обещал взять нас с собой, да что-то не получилось. Потом она показывает мне старые, выцветшие от времени фотографии. С од­