Сибирские огни, 1956, № 5

Но скептическое отношение Егора к Н. было вызвано не только его антипа­ тией к этому человеку с хитрыми бегаю­ щими глазами. Для неприязни у него имелись и другйе причины. О них ста­ рый охотник не решался прямо сказать своему другу, но в Дудинке ни для кого не было секретом, что Н. во время отлу­ чек Бегичева слишком часто посещает его жену. Кое-кто утверждал, что эти посещения начались после возвращения Бегичева из Таймырской экспедиции (речь идёт о поисках Бегичевым спутни­ ков Амундсена.—К. Л.), именно тогда, когда стало известно, что в скором вре­ мени Бегичев будет богатым человеком: получив от Норвежского правительства за розыск матросов с судна «Мод» пре­ красные золотые часы, он должен был получить ещё крупную денежную награ­ ду. Официальное сообщение об этом уже было получено в Дудинке. — Боцману уже за пятьдесят лет, а жена у него молодая. Н. хочет прибрать к рукам боцманшу, чтобы она не доста­ лась другому, когда овдовеет, — гово­ рили досужие языки. Совать свой нос в чужие дела — за­ нятие не очень похвальное, но в этом случае было бы, пожалуй, лучше, если бы Егор, предостерегая боцмана в отно­ шении Н., прямо сказал ему, в чём дело. Но разве он мог думать, что этот поход для его друга будет последним?». В другом отрывке, описывая ссору Бегичева с Н. из-за собачьей упряжки, Ал. Смирнов писал: «...Положим, предотвратить удар они (остальные члены артели,—К. JI.) дей­ ствительно' не могли, но что они делали потом, когда Н. сшиб Бегичева с ног и принялся избивать лежачего, как попало и чем попало? На это им нечего было сказать потому, что избиение продолжа­ лось не минуту и не две, а по крайней мере полчаса. Это было обдуманное, хладнокровное убийство. Бегичев, как мы уже говорили, в это самое время был болен, он не мог поэтому защищаться. Залитый кровью, он вскоре потерял со­ знание, а человек-зверь продолжал топ­ тать его тяжёлыми сапогами с железны­ ми подковами. Он прекратил это только тогда, когда сам выбился из сил. — Пусть тут издыхает, — сказал он охотникам, когда Они хотели внести по­ лумёртвого человека в избушку. И те беспрекословно подчинились. Так, на снегу, при двадцатиградусном морозе и свирепом ветре, Бегичев про­ вёл несколько часов. Наконец, его внес­ ли в жильё, но тут уже было ясно, что минуты его сочтены... Так было выполнено это чёрное дело. Тут одно может показаться странным: убивая Бегичева, Н. преследовал вполне определённые цели, ну, а почему остальные—Сапожников и Семёнов—до­ пустили совершиться этому злодеянию? Y них, кажется, не было никаких счётов с Бегичевым, чтобы желать его смерти? Свою пассивность они объяснили бо­ язнью связываться с Н. Как бы то ни было, а не шевельнув пальцем в защиту невинного человека, они тем самым при­ общили себя к преступлению. Следова­ тельно, им ничего не оставалось, как по­ том вместе с Н. рассказывать легенду' о естественной смерти Бегичева». Перебирая в памяти загадочные об­ стоятельства смерти Никифора Алексее­ вича, я вспомнил и этот очерк. И почти физически зримо возникла перед моими глазами коренастая, крепкая фигура ле­ гендарного боцмана, благородного рус­ ского человека, исследователя, полярно­ го следопыта. Властно потянуло туда, в просторы Таймыра, где он жил и совер­ шал свои подвиги... Этой мечте суждено было осущест­ виться через пять лет. В 1944 году, собирая материалы для своей, повести в стихах «Русский чело­ век Бегичев», я отправился в творче­ скую командировку в Таймырский на­ циональный округ. Мне хотелось разы­ скать людей, хорошо знавших Никифора Алексеевича, странствовавших вместе с ним. Хотелось услышать их правдивые рассказы об Улахане Анцыфоре, попы­ таться найти истину, разгадать тайну его гибели. Горькое разочарование ожидало меня здесь: лучшего, самого близкого друга Бегичева — Егора Ивановича Кузнецова я уже не застал в живых. .Умер и Манчи Анцыферов, верный спутник полярного следопыта. Но в Хатангской тундре мне посчаст­ ливилось встретить старого проводника Никифора Алексеевича — саха Пахома Щукина. Белой полярной ночью я сидел в его чуме. На горизонте огненным цветком горело незакатное солнце. Глухо шуме­ ла, билась о песчаный, обрывистый бе­ рег холодная, вспенённая Хатанга. Во­ круг, куда ни кинешь взор, простиралась тундра — болотистая, мшистая, кочкова­ тая. Только кое-где поднимались ма­ ленькие, меньше человеческого роста, одинокие лиственницы. Чум находился рядом с посёлком Ха­ танга, районным центром Таймырского национального округа. Пахом Щукин —- седой саха, всю свою жизнь провёл в этих местах. Здесь ему знакома каждая кочка, каждая мель на реке. Степенный и немногословный, он си­ дел, поджав ноги. В руках дымилась жёлтая, обкуренная трубка из моржовой кости. Он был отличным рыбаком, не­ смотря на свои преклонные годы, и дав­ но уже мог жить в новом свежесрублен- ном доме или в балке1 по примеру дру­ гих. За последние годы много уютных, пахнущих свежей сосной домиков выро- 1 Б а л о к — большая утеплённая палат ­ ка , установленная на санках.