Сибирские огни, 1956, № 4

просто, беру стакан и пью, — поднёс он к лицу Кати согнутые пальцы, будто держал в них стакан. — Физиология ж за это, понимаешь? Катя резко оттолкнула его руку. — Человек не стакан! Любовь поднимает человека как на крыльях, а ты — функция! А зачем ты семью топчешь? Ты пробовал без семьи жить? Если нет для тебя родной семьи, значит и родной сторонушки для тебя нет. Значит без родины ты. Сам себя ты, Митя, обкрадываешь. — Ты, ей-богу, какая-то святая. Из тебя просвирки можно лепить!' — обиделся Митяй, не ожидавший отпора. — Шла бы вон туда, к мо­ нашкам. А Кате обидеться помешала смешная мысль. Она смотрела на лёг­ кое, как дым, вечернее облако, стоявшее над тлеющим закатом, и дума­ ла: — «Хорошо бы полежать на нём, свесить голову и смотреть вниз, на землю, на Митяя, как он там злится». Она тихо засмеялась. Митяй посмотрел на неё удивлённо и, вдруг обнял крепко, больно за плечи, поцеловал в губы, трудно перевёл дыха­ ние и поцеловал жадно ещё раз, в подбородок. Сухой, горячий поцелуй: обжёг Катю. Она рванулась назад и сказала задыхаясь: — Не надо... Страшно очень. Лицо её стало нежным и беспомощным, а Митяй захохотал громко, победно, торжествующе. — Пошла-поехала романтика... Теперь, после первого в её жизни поцелуя, Катя каждый новый день. . встречала, как день счастья, потому что каждый вечер ждал её в саду Ми­ тяй. И словно по уговору, они не поднимали больше разговора об А за- ревском и об увлечении Митяя модными теориями. Катя знала, что он ни в клубах, ни в саду не участвовал больше в диспутах о любви. Значит, считается с нею, с её мнением, и это успокоило Катю. А главное, не до* того им было. Их целиком захватило молодое чувство. В эти вечера, тёп­ лые, душистые, полные яростной любви и мощного, материнского цвете­ ния природы, расцвела и их любовь. Однажды их застала в саду гроза. Сначала пришла темнота, мохна­ тая и душная, будто сад накрыли овчиной. Вдали невнятно и негромко пробурчал гром. Потом подкравшаяся туча дохнула холодным, сырым ветром. Он шарахнулся в кусты, взъерошил их, затем просвистал по ал­ лее, подняв пыль, и, наконец, сорвал с головы Кати платок. Она ахнула,, побежала за платком и налетела на стену склепа. — Ты промокнешь там, Митя! Беги сюда, ко мне! — нежно и з а ­ зывно крикнула она. Они едва успели вбежать под крышу, как хлынул звонкий, молодой ливень. Синие огни молнии вспыхивали непрерывно, и тогда из жуткой темноты склепа выпрыгивала белым привидением мраморная урна. Но. молния гасла, и привидение исчезало. А Кате не было страшно. Она стоя­ ла под колоннадой, выставив на дождь сложенные лодочкой ладони, чув­ ствовала бурные толчки сердца и чего-то ждала. И когда Митяй подошёл к ней, она вся поникла, ослабела, будто у неё нет костей, и, боясь упасть, первая обняла его за шею мокрыми от дождя руками... Дождь кончился. Вышла луна. В саду кто-то перешёптывался мно­ гими голосами; это падали с ветвей дождевые капли. На монастырской колокольне медленно пробили часы, и печальный этот звук долго бродил по саду, будто заблудился между деревьями. —- Ты будешь помнить? — еле прошептала в темноте Катя. — Что помнить? — тоже шёпотом спросил Митяй. — Всё. И как мы... и как... — Она замолчала, смутившись, потоми