Сибирские огни, 1956, № 4

и жёлтого соглашателя Вандервельда; здесь бурно, с крюком спорили, когда грянет в Китае свой Октябрь, и не менее бурно — долетит или не долетит Нобиле на своей «Норвегии» до Северного полюса. Здесь робко объяснялись в любви и дико ревновали, танцевали под гармошку с ги­ тарой польку-дрыгалку и пели хором хорошие песни, которые брали за душу, звали, властно вели. Катя особенно любила суровую, гневную песню «Слезами залит мир безбрежный», и когда поющие доходили до припева «Лейся вдаль, наш напев», её страстно звенящий дискант выры­ вался из хора и взлетал над садом, как взлетает на рассвете жаворонок навстречу солнцу. ч • Приходу Митяя здесь все бывали рады. Не одна' девушка, выдавая себя, краснела при появлении Митяя, а ребята встречали его шумными, дружескими восклицаниями. Какой-то ладный, всегда подтянутый, с ли­ цом простого, чуть озорного русского парня, весёлый, находчивый на острое словцо, но добрый и ласковый, он нравился всем. Смех его звучал заразительно, синие глаза словно ласкали и улыбались даже тогда, ког­ да лицо было серьёзным. А в антирелигиозных постановках «Синей блу­ зы» он так исполнял ответственные роли папы римского, инквизитора Торквемады или самого бога Саваофа, что Девчата восторженно взвиз­ гивали: — Ну и Митяй, чёрт! Настоящий артист!.. Эти громкие похвалы доставляли Митяю удовольствие. Он не подо­ зревал, что был самолюбив и порядком тщаславен, любил показать се­ бя в ярком свете и привлечь общее внимание. Первое время Митяй просто не замечал Катю, да это и не удиви­ тельно; такие разные они были. Но в один из вечеров он выделил её из всех девчат. Он пришёл в сад как всегда шумный, весёлый, самоуверен­ ный. Катя уже знала, что сейчас он начнёт рассказывать какой-нибудь удивительный случай, только что происшедший с ним. Эго для того, что­ бы быть в центре внимания. Потом, правда, окажется, что по сути дела ничего особенного с ним не произошло, что случай пустяковый, но он расскажет его так вкусно, ярко, приподнято, что слушатели поверят, будто у него каждый день особенные происшествия, а кое-кому из дев­ чат покажется, что и сам он особенный. Но у Кати после его рассказов появлялась на лбу морщинка невесёлого раздумья. В тот вечер Митяя слушали невнимательно, и ахающих и хохочу­ щих слушателей вокруг себя он не собрал. Настроение у всех было суро­ вое и беспокойное. Газеты ежедневно приносили тревожные вести, в Лондоне провокационно разгромлен «Аркос», разгромлены наши пол­ предства и торгпредства в Берлине, Пекине, Шанхае; английское пра­ вительство порвало с нами дипломатические отношения, в Ленинграде брошена бомба в партийный клуб, где тяжело ранены 30 человек. В^этот день газеты принесли новую весть: в Варшаве убит наш посол Войков. Мир враждебный и ещё могучий заворочался, заворчал и, поднявшись на дыбы, навис над нашими границами. На аллеях и скамейках, всегда шумных, крикливых, хохочущих, раз­ говаривали вполголоса, и если изредка вспыхивал одинокий смех, то он тотчас смолкал виновато. Вдруг Катя запела тихо «Слезами залит мир безбрежный» и угадала общее настроение. Песню подхватила соседняя скамейка, потом она перекинулась дальше, ещё дальше, и через минуту песня гремела всюду. К Катиной скамейке сбегались со всего сада, ста­ новились плечо к плечу и пели, поблёскивая в темноте ^глазами; И снова трепетал под самыми звёздами, как небывалый ночной жаворонок, зве­ нящий Катин голос. Митяй слушал её с восторженным изумлением и чувствовал, как в глазах его становится горячо.