Сибирские огни, 1956, № 4

товал: никакой ошибки нет, ты встречался с этой женщиной и встречал­ ся не раз! Раздосадованный Дмитрий Афанасьевич пошёл в своё купе, которое занимал один, пробовал читать, потом решать припасённую на дорогу шахматную задачу, но мысли упрямо возвращались к женщине с длин­ ными, пушистыми, такими знакомыми ресницами. Это начало раздра­ жать его, он нервно ударил кулаком по колену и облегчённо засмеялся. Чего проще, он пойдёт в её купе и скажет обычное в таких случаях: — «Извините, мне кажется, что мы с вами где-то встречались. Я не оши­ баюсь?» Постучавшись, он вошёл в её купе. Оно был четырёхместным. Слева, на верхней полке, кто-то спал, видна была только розовая, как сёмга, лы­ сина, а на нижней, около столика, сидел толстяк и смачно жевал, низко склонившись над консервной банкой. Справа сидел лейтенант с удиви­ тельно синими глазами, а её Дмитрий Афанасьевич сначала не заметил. Она забилась в угол и через плечо закрывавшего её лейтенанта смотре­ ла на Горелова испуганными глазами. От этого взгляда Дмитрий Афа­ насьевич тоже почему-то оробел и сказал не заготовленную фразу, а не­ ожиданно для себя совсем другое. — Может быть, товарищи, сколотим партию в шахматы? Толстяк поднял голову от банки и с полным ртом спросил строго:— Что сколотим? — Партию в шахматы. Ещё не поздно ведь. — Из кого сколотим-то? — продолжая жевать, раздражённо спро­ сил толстяк. ' — Д а из нас же, — напряжённо улыбнулся Горелов. Он почувство­ вал на себе пристальный взгляд женщины и старался не смотреть в её сторону. — Из вас кто-нибудь играет? Толстяк, положив руку на горло, звучно проглотил и сделал плачу­ щее лицо. — Всю жизнь ищу в вагонах местечко, противопоказанное шахма­ тистам, преферансистам и футбольным болельщикам. И, представьте, не нахожу! Лейтенант засмеялся, затем встал и поклонился. К сожалению, тоже не играю. Горелов посмотрел на женщину. Она отрицательно качнула головой. Испуг в её глазах исчез, и она улыбнулась. Горелов извинился, неловко повернулся, удивляясь неловкости, сковавшей его, и вышел. Но и женщи­ на поднялась и вышла вслед за ним. Услышав её шаги, Горелов обернул­ ся и остановился. — Товарищ Горелов? Ведь так? — спросила она, всё ещё улыбаясь — Да-да, Г о р е л о в , — обрадовался Дмитрий Афанасьевич. — А вас, простите, не могу вспомнить. Основательно вы меня забыли, — тихо сказала женщина и улыб­ нулась печально, уголком рта. — А Вышний-Мостовец помните? И тихо ахнув, Горелов вспомнил уездный, захолустный Вышний-Мо­ стовец, город детства и юности, вспомнил и дремучий, как лес, монастыр­ ский сад, вспомнил, наконец, и маленькую девушку с пушистыми ресни­ цами, мурлыкающим ласковым смехом и смешным прозвищем — Со­ сулька. Родилась Катя не в самом городе, а в двух верстах от него, в Ткац­ кой слободке. Там же она и работала на «Парижской Коммуне», бывшей морозовской прядильно-ткацкой фабрике. Была она круглая сирота,