Сибирские огни, 1956, № 4

Соколове-то и речи нет. Колхозники его отвергли, они просят вернуть в колхоз этого... бывшего заместителя Соколова. Я заметил, что Василий Матвеевич тоже не имеет специального обра­ зования. Значит, в районной сводке стало уже не шесть, а двенадцать процентов председателей без образования. — Я этого не допущу. Это «хозяин» свеликодушничал: приезжал он в колхоз имени Калинина, колхозники просят сменить председателя и на­ зывают этого Василия Матвеевича. Ну, «хозяин» говорит: давайте под­ держим инициативу колхозников. Вот и послали. .А в сводке, — усмехнул­ ся Обухов, — всё-таки шесть процентов. — Но Дмитриев пока не председатель — не избран. — Изберут! После конференции сам поеду — изберут! В колхоз имени Молотова я приехал днём. В конторе сказали, что Соколов теперь заходит редко, но, как заметил бухгалтер, «он теперь колхозный огород превратит в золотой клад». Я отправился на квартиру Соколова, но дома его не застал. — Давненько что-то не заглядывали, — пожурила меня Матрёна Харитоновна. — Или, может, и заглядывали, да уж к новому председа­ телю? Мы разговорились. Матрёна Харитоновна поставила самовар, а с мороза чай был как нельзя кстати. — А чего произошло? — отвечала на мой вопрос Матрёна Харито­ новна. — Ничего такого не произошло. Я-то шибко рада за Ивана Ива­ новича... Он теперь хоть на спокое... Хотя, по правде сказать, и тут весь день, с самой зорьки, с девками... Мы, говорит, столько овощей нарастим, что пол-области прокормим! Весёлый такой стал! Навоз возят. А тут об­ ложили каждую семью: сдавай в неделю по ведру золы и по ведру птичь­ его этого самого... помёта птичьего. Вот и выполняем твёрдое задание,— рассмеялась хозяйка. — Я ему все уши прожужжала: поедем к дочери — хорошо там в совхозе живут, и нас приглашают. Так нет же — ни в ка­ кую! Я, говорит, и тут ещё могу пользу приносить, да на своей земле как- то спокойней. А за ним уже и из другого района приезжали, — тихо, словно по секрету, продолжала Матрёна Харитоновна. — Сергей Усти­ ныч, а вместе с ним ихний секретарь приезжали. Долго уговаривали Ива­ на Ивановича: поедем, и конец. Колхоз-то уж сильно расписывали: всё- то будто там можно быстро поправить, и колхозники про Ивана-то Ива­ ныча будто слышали и попросили самого секретаря поехать пригласить. Уж и я напоследок слово замолвила: поедем, Иван Иванович,—ведь люди просят, надо уважить. А он ни в какую! И слушать не хочет. Когда, гово­ рит, умру, тогда со своим селом и расстанусь... Д а оно, может, и верно, лучше ему здесь... Вот только беспокойство всё... Прокурор сколько раз приезжал, допрашивал Ивана Иваныча. Не доглядел, вишь. Осенью-то убирали хлеба и ночами. Вот какой-то комбайнер и высыпал зерно на стерню, да, видно, никому не наказал, что хлеб там оставленный. А трак­ тористы зябь пахать стали, да кучу эту и увидели. Ну, тогда акт состави­ ли и всё уж забыли, а теперь Ивану Иванычу на шею это всё повесили: не доглядел — вот и отвечай. Оно, конечно, не доглядел. Все-таки, гово­ рят, пудов шестьдесят там было — в кучке-то, и всё сопрело... Тяжело это слушать Ивану Ивановичу, тяжко. Посоветовались мы с ним да вчера отвезли в колхозную кладовую десять центнеров своей пшеницы. А те­ перь и спокойней нам обоим. Рассказ Матрёны Харитоновны потряс меня до глубины души. На десяти тысячах гектаров затерялся в стерне бункер зерна, и вся вина на