Сибирские огни, 1956, № 4

— По уборке сводок не печатаем,— ответил редактор. Я посмотрел подшивку газеты за последние две недели. Почти в каждом номере склонялся Соколов. Его называли уже и неумелым орга­ низатором, забывшим интересы государства, и многими другими обид­ ными словами. Из редакции я зашёл в райминзаг. Там все в один голос: Соколов подводит весь район. И никто почему-то не хотел учесть того, что треть всего хлеба, сданного районом, поступила от колхоза имени Молотова. Третья часть! Зато колхоз имени Микояна числился на первом месте, хотя при равной уборочной площади он сдал государству хлеба почти в три раза мень­ ше, чем колхоз имени Молотова. В колхоз имени Молотова я попал только на следующий день к ве­ черу. Парторг Василий Матвеевич сказал, что Соколова найти трудно: он где-то на полях и дня два в конторе не появится. — Вчера был Обухов, а Срколова так и не мог отыскать,— улыб­ нулся Василий Матвеевич. Видимо, помогла техника — телефон. Кто-то предупредил председа­ теля о приезде Обухова. В поисках Соколова Обухов побывал чуть не на всех полях, но безрезультатно. Он оставил записку для передачи Соколо­ ву. Василий Матвеевич рассказал ему, что на днях по докладу Соколова партийное собрание приняло решение: спасать хлеб! Все машины, весь транспорт закрепили за комбайнами. А чтобы участвовать в хлебосдаче, было решено в эту пятидневку часть зерна ссыпать на глубинный пункт, открытый в новом зерноскладе. Василий Матвеевич был назначен ответ­ ственным за работу на току и за сдачу зерна. Когда он доложил Обухо­ ву, что за пятидневку они оформят в сдачу тонн четыреста, тот заявил: не меньше тысячи! — И как же? — спросил я. — Оформим и засыплем четыреста, — сказал Василий Матвеевич.— На глубинку зерно принимают с влажностью семнадцать, а у нас пока идёт девятнадцать. — А если разрешат с более высокой влажностью? — Всё равно четыреста. Склад-то у нас один, а пятидневка-то не последняя, да и график не последний,— улыбнулся Василий Матвеевич. Уже ночью, на попутной машине, я добрался до одного из комбайно­ вых агрегатов. За штурвалом комбайна оказался бригадир Орлов. Ещё издали при свете электрических лампочек выделялась его коренастая фи­ гура в кожанке. , — Нажимаем! — крикнул Орлов, когда я взобрался на мостик. С мостика комбайна открывалось красивое зрелище: во всех концах поля двигались огни. Пересиливая грохот моторов, пронзительно ревели сирены. Эти тревожные сигналы в степи всё равно, что сигналы о бед­ ствии на море: ждём транспорт! Берите намолоченное зерно! — Все восемь сцепов на ходу! — выкрикивал Орлов, показывая на светящиеся островки.— Душа радуется! Красота! Действительно: в степи двигалось восемь огненных шаров. Темноту между ними то и дело прорезывали снопы ещё более яркого света — это шофёры спешили за зерном. И чем чаще раздавались сигналы сирен, тем оживлённей становились эти снопы электрического света. Вот и Орлов подал сигнал. Вскоре к его комбайнам примчала трёх­ тонка. Агрегат остановился, в кузов машины забила мощная струя зерна. При ярком электрическом свете она казалась огненной с золотистым от­ светом по краям. Орлов узнал у шофёра, сколько раз он брал зерно у соседнего агре­ гата, и, видимо, остался доволен.