Сибирские огни, 1956, № 4

— Неужели вся такая? — Есть и хуже. И опять виновники есть! — Ты что-то всё виновников отыскиваешь. — Эх, брат! Если бы по-настоящему искали — не было бы такого промаха. Кукуруза-то растёт, и здорово! У нас тут в районе шумят: засу­ ха! А если по-честному, то засуха ни при чём, наши ошибки все на виду. Я попросил рассказать и достал блокнот. — Пиши-пиши! Был бы толк... Так вот, первая ошибка определяет­ ся мудрой пословицей: не зная броду — не суйся в воду! Не знали ведь мы, как в Сибири выращивать кукурузу? Не знали! А почему в первый же год сотни тысяч посеяли? Ты смотри, хоть у нас: шестьсот гектаров! А ни один из наших колхозников, да и сам я впервые вот увидел, какая она, матушка. А главное, требовали сеять все шестьсот гектаров обяза­ тельно квадратами. А МТС могла только одну сажалку дать. Машини­ ста на поле уже кое-как выучили. Вот и мучились. А когда стало ясно: сроки уходят, тогда из института студенты, городские, все наши школьни­ ки -— на ручную посадку! В сухую-то землю! Мы руками триста гекта­ ров посадили, а всходов почти не оказалось. Прогуляла земля, пропал труд, студентов от учёбы оторвали, а результат? Как тут не поставишь вопроса: кто виноват? Но только погоду не вини. Руководство виновато. Первым долгом, я — Гребёнкин. -— Ты-то в чём же? — Я главный виновник. И виноват в том, что послушал совета не­ серьёзных людей. Зачем было сразу на шестьсот гектаров замахиваться? Ну, двести, а то и сто для начала. Да посеять-то их разными способами: и вкрест, и широкорядно, и чёрт знает, как. Всё надо было проверить, этот самый брод-то изучить, узнать! А я, руководитель колхоза, согласился. Можно бы уж тогда, когда явно опоздали с севом, отказаться от трёхсот гектаров — не сажать руками. А в районе зашумели: как можно план по кукурузе не выполнить? Голову снимут! А теперь другой промах. Я недав­ но ездил в наш институт, к специалистам по кукурузе. Спрашиваю: почему початков не образовалось, даже на самых ранних посевах? А они вопрос: какой сорт сеял? Говорю: «лиминг» какой-то... А они? Знаешь, что они сказали? Они говорят, что в условиях Сибири этот позднеспелый сорт не может дать початков даже молочной спелости. Ты понимаешь, что это значит? Не может дать! А почему же они молчали, когда мы сеяли этот сорт на початки? Почему весной молчали? — Гребёнкин почти кри­ чал и всё время размахивал своей левой рукой. — А что это меняло? — Вот и ты такой же! Что меняло? Всё меняло! Раз нельзя ждать початков, значит, и сеять надо было не на зерно, а на силос. Тогда мы и норму семян удвоили бы. Из брошюр и газет ведь хорошо известно, что у нас в Сибири позднеспелые сорта дают большой урожай вегетатив­ ной массы. А нам и нужна больше всего эта вегетативная масса, Вон, у «Восхода» — и то кукуруза выросла. Почему, скажешь? А вот почему, они сеяли переоборудованной сеялкой, а она не отрегулирована была и насеяла им зёрен по десять в каждое гнездо. Наверняка, центнеров две­ сти зелёной массы возьмут. Я напомнил Гребёнкину о статье председателя колхоза из Чувашии. — Для сибиряков это не резон,— отмахнулся Гребёнкин,— Опять спросишь: почему? А ты обратил внимание на цифры? Так вот, напомню: у колхозников что-то больше шестисот коров. Это значит — шестьсот-то семей есть? По крайней мере, тысячу двести трудоспособных! Согласен? А что они наделали? Сорок гектаров вручную посеяли, выходили, убра­ ли вручную. Потому что было кому: тысячу двести трудоспособных! По