Сибирские огни, 1956, № 4

кто виноват? Действительно: кто виноват, что важнейшие вопросы сель­ ского хозяйства решаются часто с кондачка, по шаблону? —■А ваш Иван Иванович, видать, хозяин хороший? Савелий Петрович встрепенулся. — А то как же... Плохого председателя колхозники пятнадцать го­ дов держать не будут. А наш Иван Иваныч — на глазах вырос, человек всех правил: не пьёт, дело знает. И, скажу вам,— мудрёный мужик! Че­ го надумает — сначала, скажу вам, с тем-другим поговорит, потом на правление, а там уж и на общее собрание. А ить, скажу вам, народишка шибко любит, когда у него совету спрашивают. Д а оно, скажу вам, в ар­ тельном деле иначе нельзя. Другой раз мы своему Ивану Ивановичу — сам решай, что мы тебе не доверяем, что ли! А он в ответ: лучше, гово­ рит, вместе десять раз отмерим, а потом уж и отрежем. Вот он какой! Савелий был в курсе всех колхозных дел. Он рассказал, как на соб­ рании обсуждали вопрос, что строить: коровник или мехамбар? Как ре­ шили в будущем году строить новый клуб. Знал он, оказывается, и вск> историю, связанную со сроками посева. Я спросил, какое у него мнение на этот счёт. — А тут, скажу вам, всё ясно. Нашему брату, мужику, всё ясно,— уточнил он.— Кто путаницу-то внёс? По-моему, учёные, а потом приез­ жие руководители из других местов. Эт-то, до войны ещё, приезжал к. нам уполномоченный, так у него на всё одна поговорка: сей в грязь —■ будешь князь! А я эту поговорку мальчишкой знал... У нас там, в Рос­ сии, эту присказку говорят. Так у нас там, скажу вам, и дела совсем- другие, и погода другая. А всё же и там ни один мужик раньше пасхи в поле не выезжает. А там места-то потеплее. Д а что пасха! До Егорьева дня — никто не севал. Ну, и в Сибири тут — мы-то приехали в восьмом году — тоже всегда после пасхи сеяли. Оно ведь, скажу вам, как быва­ ло: посеешь пшеничку — на третий день идёшь глядеть, дружно ли всхо­ дит. А теперь иной год месяц всходу не увидишь. Какое же зерно, скажу вам, может месяц в земле лежать и не попортиться? — Значит, рано сеять — плохо? — Ни к чему совсем! Вы видали наши поля? Много у нас сору? Вот то-то и оно! Есть сорнячок, но немного. Мы его — сорнячок-то — весной приканчиваем, до посева. Мальцев-то, Терентий Семёнович, чем силен? А тем, скажу вам, что по-старинному хозяйство на земле ведёт. Только с. хлебом у него лучше старинного выходит, потому, скажу вам, техника ему помогает. — А что же у Мальцева старинного? — У Мальцева-то? Д а нешто не ясно? В старину как пахали? Со­ хой! А она, матушка, по теперешнему-счёту больше десяти сантиметров не брала. А Мальцев как? Он — лущильниками, а они тоже на десять сантиметров берут. Та же пахота, только поскладней получается, да по­ спорей. Ну и, конечно, Терентий Семёнович своего добавил — раз там; в сколько годов и глубоко пашет. Раньше про это, скажу вам, нельзя было и подумать. А теперь возьми с посевом. Опять же Мальцев сеет, как в старину. Ты его, брат, не загонишь в холодную землю зерно бро­ сать! Только опять же — раньше руками сеяли, а теперь сеялкой. Вот и выходит, что Мальцев держится за старую крестьянскую науку, да па нашему времени на новую технику опирается. Вот оно и получается так, что все ахают. Савелий примолк, но ненадолго — пока доставал кисет и свёртывал цыгарку. — Мальцева правильно зовут: колхозный учёный! Тут другой раз почитаешь газетку -— смех берёт,— Савелий чему-то рассмеялся.