Сибирские огни, 1956, № 4

перь цены такие, что на хлебе миллионы можно получать. В прошлом году целины две тысячи распахали, посеяли — только с целины тысяч на четыреста хлеба продали. И нынче с тех двух тысяч хорошо получим. А вот насчёт беспокойства... Оно и нынче уже наметилось. Григорьеву — нашему соседу, на низкий урожай скидочку сделали: плана закупа не установили. А на наш урожай нам и закупа дали тридцать тысяч цент­ неров, да натуроплата, поставки. Весь план получается тысяч шесть­ десят. У Григорьева земли, как и у 'нас, а план ему двадцать две тысячи центнеров. Вот теперь и посудите — кому жарко придётся: Григорьеву или нам? — Вам машин дадут больше. И денег вы получите много. — Это правильно. Однако людей-то у нас с Григорьевым поровну. Выходит, понимаешь, наши колхозники должны за тот же срок насорти­ ровать, просушить, погрузить в машины, скажем, три тонны, а у Гри­ горьева— только одну. График сдачи всем одинаковый — к такому-то сроку рассчитайся — и всё тут. — А как же иначе можно сделать? — А по-нашему, то зерно, которое идёт в закуп, не надо включать в общий план хлебосдачи для колхоза. Нечего бояться, что в колхозе хлеб застрянет. Колхозники вон. и своё-то зерно, на трудодни получен­ ное, продают государству. Теперь это стало выгодно. А вот начнётся уборка, Обухов самой уборкой-то интересоваться будет меньше всех. Ему давай процент хлебосдачи. Он в прошлом году так и говорил: гы да ­ вай мне процент хлебосдачи, а убирать можешь и не убирать! А, по-мое­ му, самое главное — убрать выросший хлеб. В прошлом году убирали в районе больше сорока дней. Никто не считает потерь, а ведь если по- честному, — то осыпали, понимаешь, с каждого гектара не меньше пяти центнеров. У нас с первых полос намолачивали до двадцати пяти цент­ неров с гектара. А ведь первые полосы, которые раньше всех созрели — это ведь самый худой хлеб. Худой, он всегда раньше хорошего созре­ вает. — А последние гектары? -— А последние центнеров по двенадцать, а то и меньше. Тот хлеб, который совсем созрел, он в день теряет не меньше трёх пудов с гектара. А если на ветру, то и все шесть пудов. Вот арифметика-то какая... — Но ваш район первым закончил уборку. —■Значит, другие ещё больше хлеба осыпали на полосу. А ведь за всю жизнь я не помню, чтобы кого-нибудь судили, или как там наказали з а осыпание хлеба на корню. Правда... А ну, поторапливайся — неожи­ данно прикрикнул Соколов на коня и хлестнул его вожжой. — Вот и я говорю, — продолжал он, — сколько мы знаем примеров, когда, пони­ маешь, за порчу нескольких пудов хлеба люди в тюрьму уходили. И это, в общем, правильно, конечно. А вот за миллионы пудов выращенного, но •брошенного хлеба — ни с кого спросу нет. А другой раз подумаешь: за ­ чем так — бьём тракторы, людей мучим, семена бросаем, горючего реки текут, а вырастет хлеб — даём ему осыпаться? — Что же, по-вашему, надо меньше сеять? — Не совсем так, понимаешь. Я к тому это говорю, что всё-таки планируем мы пока очень плохо. У нас и в прошлом году шумели: сей •больше! Кое-кто без паров остался, всё засеяли, посевную площадь рас­ ширили, а убрать ту же кукурузу до морозов не могли: хороших машин для уборки не было. Погибло много добра за-зря. А кто должен за это отвечать? Опять никто, виноватых нет. А мне думается: есть виновные. В области должны уметь спланировать посевы так, чтобы и для уборки все машины были. А нет — зачем людей мучать? Лучше тогда занять 3 . «Сибирские огни*. N ° 4.