Сибирские огни, 1956, № 4

— Спрашивал я Степана Ивановича, а он просто отвечает: пятьдесят лет на земле живёшь, а совета спрашиваешь. Землю, говорит, пора уже научиться понимать. А ежели за полсотни лет не научился с ней разго­ варивать — тогда, понимаешь, не засоряй. Вот как он говорит. И пра­ вильно говорит. Надо сказать, что во всех районах Сибири, где мне приходилось бы­ вать, почти все — и рядовые работники, и агрономы, и председатели кол­ хозов, и директора совхозов — почти все, за очень редким исключением, высказывались за так называемые оптимальные сроки сева. Каждый год жизнь неумолимо доказывала им, что очень ранний посев зерна в непро- гретую землю никогда не даёт хорошего результата. И хотя под ранние посевы отводятся самые лучшие земли — пары и самые чистые поля зя ­ би — урожай на ранних посевах никогда не бывает выше, чем на сред­ них. А если бы лучшие земли засеять в лучшие сроки? Лет за десять ра­ боты в совхозе, да за несколько лет беспокойной корреспондентской жиз­ ни у меня собралось много фактических материалов по срокам сева. Од­ нажды в большом сибирском крае мне довелось беседовать с высокопо­ ставленным работником. Выслушав мои доводы в пользу оптимальных сроков сева, он заметил, что я плохо разбираюсь в политике. Сразу я не понял такого ответа, но вскоре в одном выступлении этого товарища про­ скользнул девиз: рано посеешь — рано и с государством рассчитаешься. Действительно: ранний посев хоть и небольшой урожай даёт, но хле­ ба созревают немножко раньше. А если виды на урожай неважные, то и план хлебосдачи даётся поменьше, учитывается неурожай. Так неужели это и есть политика? Борьба идёт не за высокий урожай, а за быстрый рапорт. Особенно запомнилась мне дискуссия в Сибирском научно-иссле­ довательском институте в 1953 году, когда собрались агрономы и учёные со всей Сибири. Основной доклад делал представитель сельскохозяй­ ственной академии Каралькин — хорошо упитанный молодой человек. Делая ссылку на опыт того же самого края и оперируя не цифрами уро­ жая, а процентами выполнения плана хлебосдачи, Каралькин ратовал за ранние сроки сева в Сибири. А с содокладом выступил Терентий Семё­ нович Мальцев. И тут все увидели: вот он — действительно учёный. Без единой записи, без шпаргалок, Мальцев называл десятки примеров, цифр и фактов. Отвечая Каралькину, он говорил примерно так: вам, учёным, работать много легче, — не вырастет урожай на деляночках — вы так и скажете: не выросло. Вам всё равно жалованье сполна уплатят. А нам так нельзя. Если не вырастим урожай — колхозники останутся без хлеба, государство мало получит. Поэтому приходится сначала раз двадцать подумать, а потом уж и решать, да чтобы без большой ошибки. Конечно, рано сеять — спокойней. Рано посеешь, пораньше и уберёшь, волнений меньше. А рано уберёшь — быстрее с хлебосдачей рассчитаешься, если хватит. А не хватит — государство всё равно простит, государство у нас доброе. А попозже посеешь — волнуешься: как бы до снега всё прибрать с поля. Тут не один волос поседеет. Но зато когда увидишь: хлеба соб­ рал раза в два больше — на душе приятно, все волнения в радость пре­ вращаются. Речь Мальцева часто прерывалась аплодисментами. И ещё вспомнилось, как сибирский писатель Долинин, слушавший доклады и выступления, подошёл во время перерыва к маститому учёному и с возмущением говорил: — Что это такое? Я представить себе не могу такой наглости. Оказалось, Долинин послал записку с вопросами Каралькину, про­ сил дать теоретическое обоснование ранних сроков сева в Сибири, при­ вести конкретные цифры урожаев при различных сроках сева по кол­