Сибирские огни, 1956, № 4

мгновенный переход от него к покою: «мелькнул марал — над пропастью п р ы ж о к — там, у ручья, где р а з м е ­ т а л а с ь ива, о с т а н о в и л с я , гля­ нул в т и х и й лог»; но и в этом молние­ носном движении мы успеваем разгля­ деть великолепное могучее животное до мельчайших, открытых глазу поэта под­ робностей — до «серебряного дымка» — весеннего ворса на молодых рогах ма­ рала. Ортодоксальный и строгий критик мо­ жет сейчас же спросить меня: ну и что же такого в этом гравюрном рисунке, для чего и о чём это стихотворение? Больше того, он может даже поморщить­ ся: не отдаёт ли это стихотворение со­ зерцательным, бездумным любованием и даже эстетством? Само стихотворение опровергает этот возможный упрёк: если бы в нём даже и не было заключительных строк, рас­ крывающих его глубокий, подлинно фи­ лософский смысл, если бы эта чудесная поэтическая зарисовка и состояла всего только из живого запечатлённого мгно­ вения — изображения бегущего оле­ ня, — мы были бы глубоко благодарны поэту за картину — ведь это чудесная, живая красота природы, жизни, заклю­ чающая в себе подлинную поэзию. Но поэт в конце раскрывает идею всего сти­ хотворения, органически вытекающую из нарисованной им картины: Взревел ... И вновь пустился ч ер е з вод Где отражён зелёный пихт убор. Он вырвался и з рук мараловода. Бежит туда, где выше кряжи гор: Там, может быть, костром солнцевосхода Сейчас ему мерещится свобода... Всё стихотворение вдруг озаряется этой высокой мыслью, наполняется воз­ вышенной человечностью, становится торжественным гимном свободе, весне, жизни. А это и есть, по-моему, вполне современная по идее подлинная лирика, поэзия больших чувств и размышлений. Такие большие и яркие поэтиче­ ские удачи, конечно, и прежде все­ го —■ плоды большого таланта, настоя­ щего поэтического вдохновения. Но вме­ сте с тем это плоды огромного и долгого труда поэта над словом, над стихом, не­ устанного совершенствования мастерст­ ва, настойчивых поисков наиболее вы­ разительного поэтического слова. Мы знаем, что И. Мухачёв никогда не считает даже и свои лучшие стихи пол­ ностью законченными, не прекращает взыскательной работы над своими произ­ ведениями после их публикации. Доста­ точно хотя бы сравнить первоначальные варианты таких крупных его произведе­ ний, как поэмы «Карло Тэтэнгоди» или «Сайгалата» с более поздними публика­ циями, чтобы видеть, какая большая ра­ бота проделана поэтом над ними в про­ цессе подготовки их к новому изданию. Это можно видеть и на многих других стихах — ранних и более зрелых, срав­ нив, например, последнее издание «Из­ бранного» с предыдущими книгами поэта. Выше уже было сказано о том, как любовно и чутко, подлинно творчески ис­ пользует И. Мухачёв в своих произведе­ ниях на алтайские темы и в своей лири­ ке многоцветные богатства устной народ­ ной эпической поэзии и песен Алтая. Это придаёт его стихам особую поэтиче­ скую прелесть и своеобразие, особую естественность и локальность поэтиче­ скому выражению и образам. Вот, напри­ мер, как умело и тонко в его лирике ис­ пользуются характерные для алтайской народной поэзии приёмы параллелизмов и аллитерационного стиха, образов при­ роды для передачи человеческих чувств: Урсул в долине поёт, Месяц горит над водой. Весело сердц е моё Бьётся в груди молодой... Как лебедь к своим птенцам, Как сокол под облака, Наши летят сердца Друг к другу издалека... В стихах И. Мухачёва видна большая и подлинно творческая учёба поэта на великолепных образцах русской класси­ ческой поэзии, обогатившая его напев­ ный по природе талант. Многие стихи поэта именно не читаются, а, как гово­ рят музыканты, сами «ложатся на музы­ ку», поются, то есть несут в себе внут­ реннюю мелодию, как, например, стихо­ творение «Любовь»: Ты споёшь нам здесь — Отзовётся там, Где так славно цвесть В тишине цветам. Только глянешь ты — И на сердц е дрожь... Ах, цветы, цветы, Лепестковый дождь! Лишь прислушайся, Ты узнаеш ь — есть У цветов своя И любовь и песнь... Некоторые стихотворения самим поэ­ том с полным правом названы песнями— «Песня пастуха Бабая» , «Песня молодо­ го алтайца» и другие; без преувеличе­ ния многие стихи И. Мухачёва. можно отнести к образцам песенной лирики... Быть может, далеко не всего, что мог бы, что потенциально заложено в его не­ заурядном даровании, достиг в своём многолетнем творческом труде И. Муха­ чёв; вероятно, далеко не всё в его, срав­ нительно скромном по объёму поэтиче­ ском багаже, удовлетворяет интересам и запросам нашего широкого и требователь­ ного читателя. Но поднявшись вместе с поэтом, вернее, вслед за ним по горному пути в его светлый, многокрасочный и звучный поэтический край, вслушиваясь, всматриваясь, вживаясь в этот полный солнечной и ясной поэзии мир, невольно испытываешь высокое и радостное вол­ нение и благодарное уважение ко всему