Сибирские огни, 1956, № 4

В целом ряде лирических стихотворе­ ний разных лет И. Мухачёв взволнован­ но воспел братство русского и алтай­ ского народов, их трудовое содружество, направленное на освоение родной приро­ ды, на процветание и благо Родины («Встреча», «Серебряная вода», «Ткачи­ ха», «Дар Суртая» и др.). Замечательно передано великое чувство дружбы и род­ ства между советскими народами в сти­ хотворении «Поклон», посвящённом поэтической «перекличке» между верши­ нами А лтая и Кавказа — Белухой и Беш тау , между людьми разных краёв ве­ ликой страны. В стихотворении «В го­ стях» , посвящённом дружбе жителей Ал­ тая и Кавказа , поэт взволнованно воспе­ вает дружбу отдалённых, но по-братски близких народов: Неспроста молодой кабардинец Угощает меня виноградом: Нынче праздник большой в долине, Ходит п есенка , пляшет радость... Пусть летит этой песни радость По аулам твоей долины, Громко славя страну винограда И таёжный край соболиный... Так «областная» локальная по жизнен­ ному материалу, колориту и звучанию поэтическая тема И. Мухачёва, последо­ вательно углубляемая, обогащаемая жизнью и большими чувствами поэта, вырастает из «местной» во «всесоюз­ ную» тему большого идейного, художест­ венного звучания и актуальности. На этой основной линии своего творческого пути, отмеченной наибольшими поэтиче­ скими удачами и достижениями, И. Му­ хачёв предстаёт перед нами не только как проникновенный певец родного края и алтайского народа, но как поэт боль­ шой темы нашей советской литерату­ ры — великой дружбы народов. И этим определяется место И. Мухачёва в мно­ гонациональной советской поэзии как од- лого из значительных её мастеров. * * * Настоящие заметки о поэзии И. Муха­ чёва не претендуют на полноту характе­ ристики и критического исследования всего большого творческого пути поэта. Я пытался лишь понять, осмыслить и оп­ ределить то главное и самое сильное, яр ­ кое в поэзии И. Мухачёва, что придаёт ей удивительную цельность, составляя индивидуальное и своеобразное сущест­ во творчества одарённого поэта. Речь поэтому шла главным образом о произве­ дениях, посвящённых «алтайской» теме и о пейзажной лирике, составляющих, на мой взгляд, основное и творчески ориги­ нальное содержание и ценность поэзии Мухачёва, определяющих и место, и зву­ чание её в советской поэзии в целом. Тематический диапазон стихов И. Му­ хачёва в целом, конечно, значительно шире и полнее. В самом начале статьи уже отмечалось, что* И. Мухачёв твор­ чески активно и успешно выступил в го­ ды Великого перелома как поэт новой колхозной деревни, он и до настоящего времени не порывает творческой связи с этой темой. В недавно вышедшей итого­ вой книге «Избранного» стихи, посвя­ щённые сибирскому селу, труженикам сибирских полей — хлеборобам Кулун- ды и животноводам Горного Алтая, со­ ставляют большой раздел — «Аромат земли». Среди этих стихов есть немало произведений, прошедших испытание временем, наравне с лучшими лириче­ скими, «алтайскими» стихами поэта, на­ пример, отличные стихотворения «Сла­ ва», «Враг», «Колхозница». Р яд хоро­ ших стихов о колхозной деревне поэт написал и в послевоенные годы («Родное поле», «Кулундинская зима» и др.). На­ до, однако, сказать, что в ряде этих сти­ хотворений, формально достаточно зре­ лых и идейно более целенаправлен­ ных, богатая красочная изобразитель­ ность и живая конкретность зачастую подменяются, суховатой описательностью и рассудочностью, декларативностью вы­ ражения: В беспокойном сердце Парня тракториста Дума лишь одна: Распахать поглубже Чернозём зернистый, Как придёт весна... Агроному эти Не мешают вьюги — Пусть летят шумны, — У него в просторном, Светлом кабинете . Признаки весны... Редко в таких стихах, общих по вы­ ражению, мы видим мухачёвский све­ жий эпитет, своё слово, — «беспокойное сердце», «светлый кабинет» и т. п., — это, конечно, не находки поэта. Почти не касался я и стихов И. Му­ хачёва, написанных в годы войны, и о войне, среди которых также есть хоро­ шие, глубоко прочувствованные, поэти­ чески свежие и патриотически припод­ нятые строки, посвящённые боевым под­ вигам и героическому труду советских людей, земляков-сибиряков. Однако эти стихи, по моему разумению, не составля­ ют сколько-нибудь значительного этапа в творческом росте поэта, не отличаются той задушевностью, глубокой ' простотой и ясностью поэтического выражения, ка­ кие присущи лучшим лирическим стихам и поэмам Мухачёва, созданным ранее. В одном из крупных стихотворений этого времени, с весьма многозначительным названием — «Явь» появилась чуждая поэзии Мухачёва усложнённость, искус­ ственная затуманенность выражения; поэт почему-то решил, что именно эти средства — какая-то воспалённая, сум­ бурная словесная хаотичность — только и способны выразить напряжённость пе­ реживаний человека в боевой обстанов­ ке. Некоторой отвлечённостью мысли,