Сибирские огни, 1956, № 4

Глубокое знание жизни, проникновен­ ное идейное осмысление материала и уверенное владение средствами поэтиче­ ского выражения помогли поэту напи­ сать произведение незаурядной художе­ ственной силы и широкого реалистиче­ ского, социального звучания. В образе бедняка-алтайца Д емжая правдиво рас­ крывается перед нами исторический путь алтайского народа — от полуколониаль­ ного, феодального, тёмного прошлого к социализму, — путь, который кто-то об­ разно назвал «прыжком через столе­ тия». Повесть о Демжае-алтайце — это широкая и полнокровная картина жизни Горного Алтая , двух противостоящих эп°х — невозвратно канувшей в былое и новой стремительно растущей совет­ ской эпохи. Наше знакомство с героем поэмы, мо­ лодым алтайским охотником, сыном бед­ ного пастуха Демжаем начинается в са­ мую радостную пору его жизни — юных надежд, пылкой любви к красавице Тяман, на которой Демжай мечтает же­ ниться после того, как уплатит её отцу хороший калым мехами. Но сразу же мы видим и безысходную долю бедняка- алтайца — не о женитьбе и собственном счастье должен он думать, а об отработ­ ке и уплате зайсану Тобошу извечных «долгов» его бедняка-отца, который «пригнав табун на водопой, вчера скон­ чался» . Демжай даже не имеет права на сыновнюю печаль по умершему отцу: Что ахн ул ты? Зачем поник? Жалеть кого? Тужить о ком? Он был великим должником Перед зайсаном — твой старик, — высокомерно говорит ему зайсанский сборщик податей — албачи. Демжай идёт за утешением и советом к своему соседу Кодэе. Но чем может помочь ему такой же, как он сам, бедняк-горемыка и должник зайсана. Демжай мучительно задумывается над своей судьбой, и в душе его впервые возникает мысль о несправедливости существующего миропорядка: впервые он задаётся вопросом, который долго бу­ дет мучать его и впоследствии приведёт к активному протесту: Тобош, кто волю дал тебе Народ держать в большой беде?.. Ища выхода из засилия зайсана, Дем­ жай прямодушно поддаётся лукавым по­ сулам русского купчишки-пройдохи Игнашки Бодунова и попадает в другую кабалу, не менее страшную и губитель­ ную. Ограбленный, замордованный и оторванный от своей родной среды и при­ роды, во враждебном ему купеческом городке, Демжай, наконец, находит себе истинного друга, русского рабочего Его­ ра, который раскрывает ему глаза на правду, становится его путеводителем в жизни. При первой же встрече с Демжа­ ем Егор протягивает ему руку дружбы и поддержки. Испытав на себе бесчеловечную, зверскую расправу зайсанско-байско-чи- новничьего «правосудия» над «непокор­ ными», ужасы царского острога, — вск> глубину бесправности и беспросветности бедняцкой доли, Демжай этой тягчайшей ценой обретает ту светлую правду и ве­ ру, какую заронил в его душу русский друг.^ Глубоко, с подлинно поэтической силой показан в поэме этот мучитель­ ный процесс возникновения и становле­ ния классового самосознания и револю­ ционного характера невероятно забитого и отсталого бедняка-алтайца, презри­ тельно именовавшегося в былые времена «инородцем». Богат и колоритен язы к , динамичен и сочен диалог и живописны картины первых трёх частей поэмы. С большим мастерством И. Мухачёв поль­ зуется приёмом речевой характеристики действующих лиц: по одной-двум фразам того или иного персонажа мы получаем отчётливое представление о характере и даже внешнем облике говорящего. Поэ­ ма начинается радостными мечтаниями юного охотника, и из этих немногих строк — размышлений героя о себе пе­ ред нами возникает живой и зримый его образ, со всеми особенностями и своеоб­ разием душевного мира этого сына гор: — Якши! Охоты день настал. Он меток будет — выстрел мой! Приду с добычею домой , — Отцу красавицы Тяман Богатый принесу калым: Мех горностая — бел туман, Медвежьи шкуры — бурый дым. Тогда на молодом коне, Тяман, приедешь ты ко мне, Тебе, хорошая моя. Дам войлок лебедя белей. С тобою вместе буду я Ходить в тайгу на соболей... Превосходны по выразительности бе­ седы между Демжаем и Егором, в кото­ рых живо переданы автором пылкая не­ посредственность и наивность молодого алтайца и по-братски ласковая, полная народного ума и мудрой простоты речь русского большевика, например, в сцене обучения Егором Демжая русской гра­ моте: К столу придвинув табурет , Демжаю говорит Егор: — А ты смотри, не позабудь , Один нам в жизни выпал путь. И по нему, а он велик, Мы, не страшась , пойдём с тобой. Учись-ка грамоте, друг м о й ,— Теперь ты буквы все постиг. Пора заучивать слова... Вот здесь поставим букву А, Прилепим рядом букву Л,— А ты, я чую , духом смел, Хотя и вырос в маяте, — Ещё напишем букву Т, А на конце поставим АИ... Что получилось-то? Читай! — Ой-ё, Егор, якши, якш и ,— Скорей ещ ё слова пиши! — Что получилось-то? — Ал-тай! — Алтай и есть. Вот так всем у Тебя — и читке и письму Я научу. Ты не з а б у д ь ,— Один нам в жизни выпал путь!..