Сибирские огни, 1956, № 4

НИКОЛАИ ПЕРЕВАЛОВ Но засверкали люстры — кончен концерт. И вновь стало темно и пусто в мире твоём, Петров. Ладно, уйди, маэстро, не для тебя сейчас столько живого блеска, столько весёлых глаз... Но удержи проклятья ради былой мечты. Дружеских рук пожатья здесь испытал и ты. В этом же самом зале, веря в тебя, Петров, радостно отдавали люди свою любовь. Сам перед ними, Коля, влез в неоплатный долг — но от него ни доли людям вернуть не смог... Да, на крутой дороге камни — среди цветов: сбил ты, маэстро, ноги, душу изранил в кровь... Силушки нет — подняться, нету огня — смеяться... Точно сгоревший даром праздничный фейерверк, ис;кры большого дара вЛйсыпал человек. Искорки улетели, по мелочам ушли: радости — не согрели, горя — не пережгли... А за далёкой далью, в комнате на двоих • ноты-азы остались — пыль задушила их. Пыль, что своей- рукою встарь ты пускал в глаза... Точка, Николь. Не стоит больше пятнать собою чистый и светлый зал. Хватит. Уйди. Но чудо! — Катя, откуда ты? — Коля, а вы откуда? Ласковые черты! Как не видал давно их, как тосковал один. «Значит, нас снова двое!». — Как ты живёшь, Катрин? Чем-то обидел, что ли?.. — Я не Катрин, Николь... Будьте вы тоже — Колей. Кончилась наша роль. К прошлому воротиться? Незачем, дорогой. Как я живу? Учиться вот начала зимой... Петя помог тогда. Он усмехнулся: — Да? Дело. Горжусь. Доволен. — Я и сама горда. Ну, до свиданья, Коля. Как вы теперь? Куда? — Я? «А куда теперь я?». Видимо, есть закон: хлопнуть не просто дверью, выйдя из жизни вон. Поздно иль нет, но понял старую правду тут — лучших друзей припомнил в худшую из минут... «Есть ещё, есть два сердца — сжалятся надо мной!» ■— Да, никуда не деться! Хватит. Пора домой. 16 Щёлкнул замок знакомо, чьей-то открыт рукою — и, наконец, он дома, там, где остались трое. Снегом нежданным с неба пал у родного входа. Долго же здесь он не был — целых четыре года! Шагом вошёл несмелым, голову чуть нагнувши. Девочка в платье белом — может, его Танюша? Глянул — на месте замер: небоязливо, прямо F смотрит она глазами, смотрит глазами мамы. Нет, он не вынес взгляда! Ищет слова привета. — Дядя, кого здесь надо? — Маму. — А мамы нету. Мама сегодня в клубе. С папой ушли недавно. Мелко стучали зубы тихо о край стакана. На пол вода плескалась. — Хватит. Спасибо, дочка. Что же ещё осталось перед последней точкой? Сел на скамью, усталый. Видит, в углу заброшен, клоун — печальный, старый — память времён хороших. Сверху в поблёкшей краске, сбоку приплюснут чем-то... Девочке-сероглазке, клоун, теперь зачем ты?.. Он его сжал в ладони, смотрит, почти не видя. Вспомни, маэстро, вспомни, кто и кого обидел!.. Таня, со смехом глядя, точно прожгла словами: — Нравится клоун, дядя? Дядя, возьми на память! Щёлкнул замок знакомо. Воет в ночи ненастье. Светятся окна дома светом чужого счастья.