Сибирские огни, 1956, № 4

Долго потом она плакала рядом молча. Так и ушла одна, не попрощавшись, ночью... 13 Что-то когда-то снилось... Где этих снов следы? Многое изменилось, много ушло воды. В том ресторанном зале, в криках ночных гостей дни ли прошли, года ли между «Налей!» и «Пей!»? Что скрипачу осталось? Жизнь, как пустой бокал. Только одна усталость — как он устал! Были друзья как будто, •были мечты. Затем всё зачеркнулось круто. Накрест. И насовсем. Трудно и горько очень, коль ты совсем один... Первой исчезла молча .маленькая Катрин. Где она, сам не знает. О кем она? Не зови. В сердце — лишь горечь злая, память былой любви. Так и ушла. Ни разу встретить потом не смог... Вскоре затем из джаза был исключён Георг. Тоже как в воду канул — был, да простыл и след. Молча погибли планы — не зазвучал балет. Грустно шуршат блокноты — ж ёлтых страничек ряд: там приютились ноты •сколько-то лет назад. Дружно смеялись, пели... Ныне — молчанье там: ноты ли онемели или оглох он сам?.. ’Скрипка в футляре чёрном тоже молчит упорно. Видимо, тоже знает — ей умереть молчком: больше её хозяин не оживит смычком. В жизни уставший наземь надает тяжело. Даже в постылом джазе время его прошло. Даже и там — не место, •стал он бельмом для всех. Ладно, иди, маэстро, выпей за свой «успех»! 15 Треплет афишу ветер. Путаясь, вновь и вновь, •о выпускном концерте долго читал Петров. И отвернулся круто: снова о них... О них! Вспомнилась почему-то комната на двоих... Манит былым приветом белый, знакомый дом. Был и Петров студентом, жил и учился в нём. Нынче стоит поодаль — здесь за углом, несмел. Всё бы, наверно, отдал, если бы что имел, лишь бы в ряду с другими в списке живых имён мог отыскать там имя, имя своё и он. Думушки дорогие снова бы обрести... Поздно. Прошли другие в жизнь по его пути. И ни один не бросит дружески тёплых слов. И ни один не спросит: —- Где ж Николай Петров? Но от* знакомых окон прочь отойти не мог он. Улицу пересек... К залу пробрался боком сгорбленный человек. Весел концерт прощальный. Чуток притихший зал. Что же ты, гость случайный, в дальнем углу привстал? Может, угрюмой тенью выйдешь отсюда вон? Нет, не уйдёшь! На сцене Петя-рязанец. Он! Чуть похудевший, строгий, глянул, прищурясь, в зал.. Струны смычком потрогал, медленно заиграл. Так заиграл, что вскоре в тёмном углу своём ты позабыл о горе и о себе самом. Радостною ошибкой, первой за много дней, вдруг расцвела улыбка в мрачной душе твоей... Скрипка поёт, играет. Слушай же, человек! Это волна сверкает в плёсах сибирских рек. Грудью плотины встали, в степи пришли моря. Вон теплоход причалил, падают якоря. Солнце влюблённой паре светит вовсю, сполна. Кто он, счастливый парень? Милая, кто она? Их — отовсюду видно: счастья не скрыть никак. Мне самому обидно: мы не любили так... Скрипки напев просторный, слушай же, человек, — это напев, который ты позабыл навек!..