Сибирские огни, 1956, № 3

6 ? А. ЗЯБРЕВ Это было почему-то очень похоже на голос вихря, только совсем не казалось страшным. Позади Тузика лежала куча хвороста, стянутая верёвкой. — На тебе лица нет,— сказала тётка Федора.— Ай-яй-яй! Света смотрела расширенными глазами на тётку Федору и никак не могла понять, отчего она такая сердитая. Она, должно быть, напуга­ лась. Взрослая, а напугалась. А здесь хорошо! Вот и черёмуха такая же растёт, как у них в огороде, с такими же кривыми ветками. — Пойдём домой, хоть обмою тебя там, горюшко. «Домой? А Сёмка где? Сёмку надо найти. Как же без него домой?» —■ подумала Света. Вслух торопливо проговорила: — А Сёмку волки съедят. Сёмку взять с собой надо, Сёмку... —■Пойдём. Какой Сёмка! Мать-то увидит, она тебя... Тётка Федора взяла Свету за руку, повернула и повела. Вперёд з а ­ бежал Тузик и мелко перебирал коротенькими ножками. Света увидела плетень, сарай... Всё такое, как дома. На плетень взлетел петух и что есть мочи прокричал: —’Ку-ку-ре-у-у-у! Света узнала петуха, увидела избу тётки Федоры, Шурку, ползаю­ щую среди грядок в своём огороде, и поняла, что вихрь её не забирал и никуда она не лежала. Поняла и огорчилась. А когда вспомнила, что теперь некому будет привести из-за синего леса Сёмку и что теперь его гам волки съедят, на глазах у неё навернулись слёзы. Тётка Федора помыла Свете лицо и руки, и сказала: — А платье ладно и так. Не на гулянье тебе. Мать выстирает после. И велела идти играть с Шуркой. На Шурке было красное платье, как фартук у её матери. Непрн- чёсанные волосы висели верёвочками, такими, как на конце бичика у колхозного пастуха. Выпятив губы, а потом улыбнувшись, она изобразила хозяйку и повела подружку со двора. Они попробовали играть на огороде, но вскоре подрались и обе заплакали. Тогда Шурка предложила бросаться пылью на дороге. Света согласилась. За воротами, ещё не успев дойти до дороги, она столкнулась с матерью. С разбегу уткнулась лицом в душистый, пахну­ щий парным молоком, материнский подол. цОпять вспомнился Сёмка. Она отчётливо видела перед собой его груст­ ный пятачок, заплаканные маленькие глаза под белыми ресницами. Хоте­ лось рассказать матери обо всём случившемся, чтобы она скорей спасла Сёмку, а мысли прыгали, как кузнечики на поляне за огородом. Ну-ну, мне некогда с тобой тут. Я по делу домой приходила,— сказала мать. На плече у неё был толстый рогожный мешок, в руках — белое с крышкой ведро. — Кому говорят, некогда мне с тобой тут,— говорила мать, оттал­ кивая Свету, ухватившуюся руками за подол. Сперва отталкивала ле ­ гонько, потом дёрнула нетерпеливо. — Да что я с тобой... Кому говорят! Там люди ждут, а я тут... Вот, скажут, и лучшая доярка... Светка! Мам... Мамочка... мамочка, вихрь был вверху... по небу... Сёмка... за синий лес... Мать увидела, что чистое платье, которое она надела на дочь только сегодня в обед, уже всё в грязных пятнах. «А, так вот что она жмётся. Боится, что я её отшлёпаю»,— снова подумала мать. Вслух сказала: Ну, не буду, не буду. Только где ж тебя так угораздило?.. Беги сейчас же домой, бабушке скажи, она-тебя обрядит. Беги! Мать надела дужку ведра на руку, вскинула его ближе к локтю, ушла. Света медленно побрела к палисаднику. Зачем она пойдёт к ба­