Сибирские огни, 1956, № 3

Бабы прикрывались ладонями от солнца, гадая, что за военный. Од­ на ахнула: — Батюшки, да это Тёмка! Спешили, обступали, здоровались. Артемий смеялся: «Жив, слава богу. Есть изъян, да не видать. Вот отгощу — и опять в Пруссию, своих догонять. На Берлин ведь собрались!» И, сняв фуражку, заглаживал ладонью на сторону едва отросший тёмный ёжик волос. А глазами искал жену. Не решившись спросить, поднял чемодан: — Ну, пойду. До дому. Колхозницы примолкли и расступились. Вдруг рванулся мальчише­ ский голосишко: — А избу вашу немцы сожгли! На него замахнулись. Но Артемий уже шагнул к женщинам: —■А Васёна? Василиса где?! Одна не выдержала, заплакала. — Говорите,— прошептал он,— всё говорите! — Сгубили проклятые!— вскричала женщина.— Убили её, ро­ димый! И ему рассказали. ...Немцы вошли в деревню поздним непогожим вечером. Во множе­ стве съехались танки, орудия, машины, походные кухни, видимо-неви­ димо набилось в домах пехоты. Ночью кто-то дал ложную тревогу. В су­ матохе, не то ради озорства, не то по приказу, подожгли немцы несколь­ ко домов. Занялось и Артемьево жильё. Василиса, не накинув даже одёжины, в одном платке, смотрела на пожар, и глаза у неё были словно стеклянные. В эту же ночь ушла она е дальнее село к деверю, думала там пережить тяжёлое время. Но на другой день в том селе собрали немцы народ и "погнали впе­ реди войска прямо через поля, заминированные нашими частями. Вид­ но, спешил немец, некогда ему было сапёров ждать, торопился отыскать проходы в минированных полях. Страшное совершилось дело: толпа колхозников, в большинстве женщин, погибла, подорвавшись на минах. Среди них и Васёна. ...Колхозницы пошли за Артемием. В двух ровных рядах улицы то тут, то там не хватало избы. Лишь чёрная труба вытягивалась над гу­ стыми кустами бурьяна. Артемий остановился на дороге против седой ветлы, самой старой в деревне. Когда-то её ветви застили свет его избе. В предвоенную весну Васёна просила спилить сук, лезущий к окнам. Артём тогда по­ жалел: как раз к нему прикреплён был домок одной весёлой скворчиной семьи. Во время пожара ветла обгорела, и концы сучьев торчали мрачны­ ми култышками. А ближе к стволу, где брызнули вверх новые побеги, всё ещё лепилось знакомое птичье жилище. Оно постарело и покосилось, и в окошке никто не вертелся. Артемию вдруг пришло в голову, что большой его дом занимал до странности мало места на земле. Вот из высокой крапивы и лебеды гля­ дит труба. Ещё недавно видел он сотнями эти обугленные персты, взы­ вающие к возмездию. Всякий раз злоба и ярость его удваивались. А сейчас ощущал только гулкую пустоту в себе, будто вынули душу. Лю­ ди, деревня, вся жизнь начинали терять значение, становясь безразлич­ ными, ненужными. Грубой насмешкой над всею его судьбой торчал на дороге жестяной чемодан. Словно в забытьи, медленно пихнул его Артемий ногой. Потом быстро присел, откинул крышку и сказал глухо: