Сибирские огни, 1956, № 3

наступление советских войск, Артемия в одном из боёв ранило. Из гос­ питаля, где долго пролежал, раза три писал домой, но жена молчала. С тяжёлым чувством ехал Артём в отпуск. Кто знает, может, его и не ждут уже? В глазах стояла Васёна — большая, русоволосая; с серы­ ми просторными глазами — на редкость красивая. Как мучительно знал он каждое её движение! С приближением к дому Артёму начинало казаться, что Васёна, как в былые годы, встретит его на крыльце и, едва взглянув и улыб­ нувшись, скажет: «Проходи, проходи, я сейчас, только поросёнка до­ кормлю». Он всегда дивился её бесстрастности и, вспоминая ленивый холодок в ласках, думал, что, может, так просто, из одного упрямства не выдаёт она своих чувств. Вот и не пишет: может, осерчала за что,— характер у неё взыскательный. И чем ближе подъезжал, тем сильнее росло нетерпение увидеть жену. Командование выдало подарки для семьи. Перед отъездом и сам зашёл в военторг, выложил скопившиеся деньги на прилавок: «Подбери­ те, девушка, чего поинтересней — к жене еду!». Тщательно, чтобы не было пустых мест, запихивал в жестяной че­ модан цветистую материю на платье и на рубашки, лишнюю телогрейку и пару часов, искусной отделки кулон с большим янтарём, кило гвоздей и круглое, неистово розовое мыло. И тащил этот гостинец с поезда на поезд, с вокзала на вокзал. Артемий посмотрел на разгоревшееся солнце, прислушался. Из ле­ са, фыркая и тарахтя, выползал трактор. Когда поравнялся, девичий голос окликнул: — Никак Артём? Садись, подвезу? — Подкинь! — обрадовался Артём. Взгромоздил чемодан, вскочил сам и удивился: — Вроде не наша? Почему ж меня знаешь? Пыль слоем лежала на воротнике, руках и загорелом лице тракто­ ристки. Она улыбнулась. Солнце так и плеснулось в синеве глаз. Артемий нагнулся, крича на ухо: — На тракторе до войны катался, соскучился! — Разучился небось? — Где там! Всю войну танкистом! Аппарат посложнее! Довольный и взволнованный, всматривался вперёд. Теперь, когда было близко, казалось, трактор совсем не движется. Нетерпение охва­ тывало всё больше. Вот и знакомое поле над оврагом. Некошенное, видно, года три, покрылось оно блестящей порослью березняка, торчав­ шего чуть выше рыжей буйной травы. А там — чернеет помороженная картофельная ботва, и на распаханной полосе женщины подбирают кар тошку. Сверкнула новой дранкой кровля тока, и в старых тополях завид­ нелись крыши. — Прибавь газку! — закричал Артем, схватив трактористку за плечо. И такой родной почудилась эта девушка, знавшая и его, и его деревню.—■Ты уж с шиком меня, к крыльцу прямо'! Девушка оглянулась. Солнце ещё раз отразилось в ее удивленных, внимательных глазах. Она затормозила и сказала сухо. — Не пойдёт дальше. Слезай! — Никак осерчала? — обеспокоился Артём. — Вот ещё! Мне колхозников надо ждать.— Трактористка спрыг­ нула на землю, и Артём увидел, что она совсем небольшого роста,— Вон, на завтрак идут, горох молотили. По дороге от тока шли женщины, за ними, с охапкой гороховой тины, ребятишки. Артемий сдвинул согнутым пальцем фуражку на за ­ тылок и полез за табаком.