Сибирские огни, 1956, № 3

и работу жаль — получала в Омске прилично, ему же помогала. Не могу простить себе! Такая дура была,— шептала она, глядя в окно.— И как только выжила? Уйду в поле, лягу в пшенице, реву, с ума схожу: «Никому, никому не нужна». А пшеница над головой качается. И такая в том году была тощая, что погляжу, погляжу и одумаюсь... До Омска оставалось совсем недалеко: ещё полдня, ещё ночь. Чем дальше на восток, тем понятия о расстояниях странно изменяются в соз­ нании людей. Между Омском и Новосибирском шестьсот километров, а об этом говорят: «Чего там, всего день езды на скором». А в Краснояр­ ском крае две тысячи километров, считается пустяком. В Омске выходит Анна Петровна. •—• Вспоминайте меня, да слушайтесь. Напишите-ка мне, а? — гово­ рит она на прощанье, и женщины обмениваются адресами. Промышленный город встаёт в серо-розовой дымке, подсвеченный солнцем. Оно выкатится из-за домов <и целый день не сойдёт с неба — здесь так всю зиму: надо же людям скрасить трудное время, когда мороз прохватывает до костей и чуть не сдирает кожу с лица. Вон, бегут с под­ нятыми воротниками, в валенках, бурках, а женщины в платках, поверх надвинутых на лоб шапок. Заводские трубы, нагромождение зданий серой и жёлто-розовой ок­ раски странно перемежаются с потоками одноэтажных домишек со ста­ венками. Ирина прилипла к окну. — Новосибирск больше, — говорит Клим Григорьевич. — И краси­ вее. Всего шестьдесят лет, а уже третий по площади. А здания! Возьмите вокзал, или оперный — на всю страну славятся. Первые в Союзе! — А универмаг будто бы третий — после наших Центрального и Серпуховского, — с надеждой вставляет Ирина. — Вот этого не могу сказать,— говорит Клим Григорьевич.— А то, что скоро ГЭС построим, да море Обское зашумит — это верно. — А в городе транспорт не наладите! До всего-то дело этому парню! Павлик укоризненно смотрит на новосибирца: — До сих пор троллейбусов нет! С автобусами — горе: кто смел, тот и сел. Бока намнут — будь здоров! — Да, с сообщением неважно, — сдаётся Клим Григорьевич. — По­ ка только в газетах пишут, да общественность возмущается, ■— вздыхает он, и Ирине тоже почему-то тяжело, что в Новосибирске, куда вовсе не собиралась переезжать, плохо с сообщением. —■Зато планировка какая, — вступается она, — улицы, я слышала, как в Ленинграде? — Теперь эта планировочка во всех городах сибирских,— парирует Павлик.— Посмотрите на Красноярск. Улички, как стрелочки асфальти­ рованные, того и гляди в горы врежутся. А речной порт чего стоит! Вый­ дешь на Енисей и понимаешь: прав был Антон Павлович — это я про Чехова, —- знаменитый город! Приезжайте взглянуть. — Да ведь далеко. — От Новосибирска-то? Ерунда, семьсот километров только. Незаметно эти просторы захватывали её. Что-то большое и вольное входило в сердце и, может, ближе становился тот же Павлик, простой и отважный сибиряк, влюблённый в свой край. — Да тут, братцы, сплошь озёра да болота, вон, вон лёд отсвечива­ ет,— раздаётся сверху, с полки над Ириной. Шахтёр, забыв про солидность, вытянув шею, старается охватить взглядом пустынное пространство за окном. — Осушить бы всё, да засеять пшеницей, либо овсом — вот добра было бы! — говорит он мечтательно. * .Сибирские „гии. » 3. М О в Я I БИБЛИОТЕКА I I » 3 0 Ш I