Сибирские огни, 1956, № 3

папахе. С тупым и самодовольным выра­ жением глядел он прямо перед собой маленькими, глубоко посаженными гла­ вами, в которых не было ни чувства, ни ума». Встаёт вопрос — неужто атаман Се­ мёнов был настолько самокритичен, что решил поместить свой неприукрашен- ный портрет на папиросную коробку? И может ли рисунок на папиросной короб­ ке передать^такие тонкие вещи, как вы­ ражение глаз — ведь этого и не в каж­ дом портрете добьёшься. А между тем, в «Даурии» много беспощадных строк, разоблачающих Семёнова, и вряд ли нужно было добавлять описание его' портрета подобным образом. Как будто — «усиление», а на поверку выходит, что нет. Язык «Даурии» ещё ждёт своего ис­ следователя. Можно лишь бегло отме­ тить его многоцветность, которой писа­ тель добивается использованием различ­ ных языковых пластов. Здесь и чистая, гибкая литературная речь авторских описаний, и меткий казачий народный говор, и слова, полные народного юмо­ ра, и областные речения (их немного), придающие диалогам колорит места и времени, и официальная речь царских чиновников и генералов, и документы эпохи — воззвания, приказы, листовки, с большой силой передающие напряжён­ ные события революции и гражданской войны. Значительной долей успеха в обри­ совке многочисленных персонажей «Да­ урии» автор обязан умелой индивидуа­ лизации их речи. Впрочем, не всё безупречно в языке произведения. Часто К. Седых заменяет • прямую речь персонажей близким к ней пере­ сказом. Общеизвестно, что никогда яр­ кая, эмоциональная прямая речь не мо­ жет быть равноценно заменена косвен­ ной. Такие замены делают язык вялым, бесцветным, недостаточно характерным. Но, как ни жаль, К. Седых в ряде мест прибегает к такой замене. Чаще всего автор «врывается» с пе­ ресказом прямой речи в диалоги персо­ нажей без видимых причин, и чужерод- ность этого текста особенно заметна ря­ дом с сочным, ярким языком героев. К тому ж е , переводя прямую речь в кос­ венную, К. Седых, естественно, не может избежать многочисленных союзов «что», наречий «тогда», глаголов вроде «ска­ зал» , «заметил», «произнёс», «обра­ тился» и т. п. Приведу несколько примеров. «С е- в е р ь я н в о з р а з и л е м у , (Проко­ пу — Ю. М.), что там он был не по сво­ ей воле, а служба заставила. П р о ­ к о п н а э т о с к а з а л , ч т о и в тюрьме он не по своей воле. Когда жрать-пить хочешь, в любую петлю го­ лову сунешь. Н о С е в е р ь я н а е г о с л о в а н е у б е д и л и . Он запаль­ чиво крикнул» — и дальше идёт прямая речь. Этой цитате предшествует тоже пря­ мая речь. Нетрудно убедиться, что если косвенную речь заменить прямой, исчез­ нут лишние слова, выделенные в тексте,, делающие фразу «безмускульной». Подобные примеры легко умножить.. Так, Дашутка «утёрла платком глаза и сказала, что, если Роман её любит, она готова в любое время уйти с ним куда угодно». Как явно мысль теряет здесь силу и непосредственность выражения от того, что речь идёт в третьем лице! «Но Федот не послушался его и на­ елся досыта, заявив, что его ж елудок переварит топор, а не то что зерно» . В этой фразе дважды повторяется ме­ стоимение «его», относящееся к разным людям (в первом случае — к Роману, во* втором •— к Федоту), дважды звучит со­ юз «что». Всё это следствие перевода прямой речи в косвенную. Злоупотребляет автор глаголом «за ­ явил», чаще всего не к месту, так как это слово носит оттенок официальности. Никула «ухмыляясь, з а я в и л , что посмотрит, как будут кланяться пулям надзиратели». «Роман попросил дать ему подумать, оглядеться. Но отец решительно з а- я в и л, что думать тут нечего, и утром надо идти к Каргину. Роман вспылил и готовился уж е з а я в и т ь , - что раз так, то он сегодня уйдёт из дому». Дашутка « з а я в и л а ему (Роману — Ю. М.), что Пульку возьмёт со спо­ койной совестью». Даж е ребятишки Каргина «сразу вы­ разили своё согласие. Сенька з а я в и л , что будет ловить в Аргуни сазанов, а Зотька сказал, что каждый день ста­ нет покупать леденцов». Видимо, чувствуя слишком чаетые- повторы слов «сказал» , «возразил», автор вместо использования прямой речи героев ищет синонимов, но это — зада­ ча непосильная; в русском языке при всём его богатстве их не хватает для частых случаев пересказов слов персо­ нажей. Этих примеров достаточно, чтобы сде­ лать вывод: К. Седых, написавший1 много живых и точных диалогов, может значительно улучшить отдельные стра­ ницы «Даурии», очистив их от излиш­ них пересказов речи персонажей; этим одновременно снимется известный отте­ нок информационности, вызываемой И множеством глаголов: «сказал» , «выра­ зил желание» , «возразил», «произнёс» и т. д. и т. п. Бесспорно, что произведение значи­ тельно выиграет, если писатель про­ ведёт дополнительную работу над я зы ­ ком.