Сибирские огни, 1956, № 3

Особенное значение приобретают эпи­ зодические персонажи, когда К. Седых повествует о революционных событиях, приведших в движение широчайшие на­ родные массы. Обилие действующих лиц позволяет писателю наиболее полно показать мно­ гообразие мотивов, определяющих при­ надлежность данной социальной группы к одному из борющихся лагерей. Каж­ дый основной герой «Даурии», подобно планете, имеет своих «спутников», чьи жизненные пути подчёркивают типич­ ность его поведения. Например, выписанного сравнительно крупным планом Тимофея Косых окру­ жают другие казаки-фронтовики, в своём большинстве решительно выступившие против самодержавия, за власть Сове­ тов, что отражает историческую правду. В известной мере сопутствуют Се- верьяну Улыбину Никула Лопатин и Юда Дюков, испытавшие также немало колебаний при выборе жизненного пути. Рядом с Чепаловым и Каргиным идут поселковые богатеи — Платон Волоки­ тин, Иннокентий Кустов и другие. Вряд ли К. Седых смог показать так убедительно всепобеждающую силу ле­ нинских идей, воспринятых большин­ ством народа, если бы не нарисовал д е ­ сятки полнокровных образов тех, кто по первому зову партии встал подобно Ро­ ману Улыбину, Семёну Забережному, Кузьме Удалову, Ивану Махоркину, Мишке Лоншакову и многим другим, под знамёна Советской власти. Беспримерный подвиг матроса Уско- ва, взорвавшего вражеские эшелоны, му­ жество Ивана Махоркина, встречающего смерть во имя победы, массовый геро­ изм и самопожертвование других парти­ зан и красногвардейцев, описанные в «Даурии», воплощают, тему безгранич­ ной силы народа, знающего, что он бо­ рется за свою свободу и независимость. Именно эти картины с особой силой убеждают, что народ является творцом истории. _Тема партийного руководства воору­ жённой борьбой народа также в значи­ тельной степени решается при помощи ряда ярких образов, не являющихся в романе главными. В этой связи можно напомнить о подпольщике Нагорном, од­ ном из тех, кто готовил пожар револю­ ции, неся слово партии в массы, испод­ воль подтачивая убеждения казаков, их веру в закономерность самодержавного строя. Вместе с тем, однако, К. Седых совершенно справедливо считает, что руководящая роль партии должна быть воплощена не только в образах руково- дителей-коммунистов, какими, напри­ мер, являются Василий Улыбин или На­ горный, но и в характерах многих лю­ дей, коммунистов и беспартийных, для которых идеи партии стали их личными убеждениями. Жизненные пути Романа Улыбина и Федота Муратова, Юды Дю- кова и Ускова, Махоркина и Лоншакова, десятков других главных и эпизодиче­ ских персонажей «Даурии» отражают тот факт, как самые различные предста­ вители широчайших народных масс при­ ходят к мысли, что только указанный партией путь может привести страну к расцвету. И они твёрдо идут по этому пути, их ничто не может остановить. Этот ж е художественный приём вве­ дения в повествование множества эпизо­ дических персонажей К. Седых исполь­ зует и для другой цели — для разобла­ чения врагов революции, их душевной опустошённости. Попутно писатель осве­ щает важную тему разложения белой армии. Обречённость старого мира показана в ряде эпизодов. Ярко нарисовал К. Се­ дых вражду белоказаков с японцами. Андрон Ладушкин, чья сотня была назначена сопровождать японских фура­ жиров, после нападения партизан на японцев командует своим подчинённым: — Куда вы их (японцев — Ю. М.) на свою голову спасаете! Они расскажут, как мы прикрывали их, и не миновать нам расстрела. Рубите их! Семь бед — один ответ! Эта картина красноречиво свидетель­ ствует, как отсутствие высокой цели приводит семёновский сброд к междо­ усобицам, взаимному недоверию и нена­ висти, иначе говоря, к полному разлож е­ нию. Наиболее дальновидные семёновцы всё больше проникаются убеждённостью в бесперспективности затеянной ими авантюры. Семёновский сотник Кибирев говорит Каргину: — Раньше я вот этими штучками гордился, — он похлопал себя по пого­ ну. — Недёшево они мне дались, а те­ перь они жгут мои плечи. Порют и рас­ стреливают у нас в заводе за всякий пу­ стяк. Каждую ночь кого-нибудь да вы­ водят в расход. Здесь теперь собаки пи­ таются человечиной. Вряд ли требуется что-либо добавить к этим словам: в них отчётливо сквозит неверие в Семёнова, возмущение его кровавой властью, сознание безнадёжно­ сти дальнейших попыток удержаться в Сибири. Таких точных штрихов в романе мно­ го. Из отдельных реплик, бесед, эпизо­ дов складывается обобщённый портрет белогвардейщины с её беспримерной ж е­ стокостью. Остро, сатирически нарисованы писа­ телем образы анархистов — Пережоги- на, Лаврова и других. Всё сказанное позволяет сделать вы­ вод, что многие важные, существенные темы романа К. Седых решает через эпизодические персонажи, которые, в си­ лу этого, занимают значительное место в эпопее о революционной борьбе на­ рода.