Сибирские огни, 1956, № 3

верно уловил и подчеркнул то общее, что связывало изображённого им совре­ менника с его могучими предками, с те­ ми казаками-дружинниками, которые под водительством Ермака победили в неравной борьбе несметные полчища та­ тарского хана Кучума и присоединили к Русскому государству необъятные си­ бирские земли. Непосредственно сталкиваясь с потом­ ками этих героев-казаков, художник ча­ сто восторженно говорил о подобных лю­ дях: «Мощные люди были. Сильные д у ­ хом. Размах во всём был широкий». Этих мощных и смелых, сильных ду ­ хом и телом людей Суриков показал и в таких портретных этюдах масляными красками, как «Казак в красном кафта­ н е» , «Сибирский казак» (портрет каза­ чьего офицера И. М. Белоусова , одного из давних красноярских знакомых семьи Суриковых), «Казаки в лодке» — груп­ повой портрет красноярцев братьев Ми­ хаила и Павла Яковлевичей Гололевых, «Гребец» (портрет ссыльного полтавско­ го казака Антона Семёновича Голова- тинского), «Красноярский крестьянин» и в некоторых других своих портретных работах. Особо запоминается небольшой, но очень выразительный карандашный ри­ сунок — портрет «Казак-офицер», храня­ щийся ныне в Красноярском краевом м у ­ зее . Здесь изображён один из близких и старинных друзей семьи Суриковых, бывший офицер Енисейского казачьего полка Ф. Ф. Спиридонов. С этим умным и образованным для своего времени че­ ловеком художник часто встречался в 90 -х годах в дни своих приездов в род­ ной город. Своими рассказами о прош­ лом сибирского казачества Спиридонов оказал помощь Сурикову в его работе над картиной «Покорение Сибири Ерма­ ком». Стремясь отобразить в своём искус­ стве простых и мужественных представи­ телей своего народа, Суриков не раз воз­ вращался к облику этого старика сиби­ ряка. Так, в августе 18 9 2 года он создал второй карандашный портрет Спиридоно­ ва. А спустя несколько лет, в 1898 году, когда художник писал свою картину «Переход Суворова через Альпы в 1799 году», он использовал Спиридонова в ка­ честве натуры для образа Суворова. Об этом свидетельствуют хранящиеся в Третьяковской галерее этюды масляны­ ми красками «Голова старика», «Ста­ рик» и карандашные рисунки «Профиль Суворова», «Голова Суворова», а также находящийся в одном из частных собра­ ний рисунок «Голова Суворова». Сам Суриков так говорил об этом: «Суворов у меня с одного казачьего офицера напи­ сан, он и теперь (слова художника отно­ сятся к 1913 г. — Г. Т.) жив ещё: ему под девяносто лет». Суровую вольность, широкий грубова­ тый размах в быту, «ярость сердца» и доброту подметил художник и у Алек­ сандра Степановича Сурикова, своего двоюродного деда , полкового атамана и войскового старшины, прослужившего более 3 0 лет. Вспоминая о нём, Суриков говорил: «Он из простых казаков подви­ гами своими выдвинулся. А как человек был простой... Широкая натура. Забо ­ тился о казаках, очень любили его». В сознании художника Александр Степанович навсегда остался могучим стариком, с «мрачным и тёмным, как го­ ленище, лицом». Ещё будучи ребёнком, Суриков запомнил весь его собранный, суровый и мужественный облик, а позж е вспоминал о нём, как о весельчаке, ба­ лагуре и добряке. Надолго удерж ал Суриков в своей па­ мяти такой эпизод: •— Р а з весной, в бурю, полковой ата­ ман, находясь на берегу , заметил, что от берега оторвало один из казачьих плотов и бурный Енисей быстро гнал его вниз по течению. Недолго думая, Александр Степанович сбежал с пригорка, схватил бичеву и, полагаясь на свою редкую си­ лу , решил удержать плот. До предела напряглись жилы на могучих руках ата­ мана, по колена уш ёл он в топкий бе ­ рег, но плот удерж ал ... Два акварельных портрета А . С. Су­ рикова, сделанные художником в 1890 -х годах по фотографии, а отчасти по па­ мяти, воссоздают п еред нами облик это­ го сурового, бесстрашного человека. Осо­ бенно ярко удалось Сурикову подчерк­ нуть в выражении широкого, мужествен­ ного лица атамана чувство собственного достоинства, вольнолюбия. Для худож ­ ника это были наиболее драгоценные черты в человеке, а то, что он находил их в представителях сибирского казаче­ ства, особенно волновало его сердце . Черты русского мужества отметил Суриков и в акварельных зарисовках других своих ближайших родственников: «Портрет Ивана Александровича Торго- шина, дяди художника» и «Портрет ата­ мана Василия Степановича Сурикова». Особенной непокорностью, стойкостью и силой духа поражал художника его род­ ной дядя Степан Фёдорович Торгошин. Он очень напоминал Сурикову тип стрельца XVII века. Поэтому, когда х у ­ дожник писал картину «Утро стрелецкой казни», то запечатлел его сначала в специальном этюде-портрете масляными красками «Чернобородый стрелец» , а затем внёс его в картину в виде непри­ миримого стрельца с чёрной бородой. Сидящего в одной из телег в самом центре картины «Утро стрелецкой каз­ ни» седого стрельца в белой рубахе Су­ риков также написал с человека, встре­ ченного им в Красноярске. «А старик в «Стрельцах», — вспоминал он, — это ссыльный один, лет семидесяти». Тот ж е душевный склад, те ж е черты особой стойкости, выработанной в ж и з ­ ненных испытаниях, черты величавой