Сибирские огни, 1956, № 2

Многое ещё рассказывают в Черемшанке про Алку Уралову. А на недоверчивые вопросы отвечают: — Чего вы удивляетесь! Это Алка Уралова... Недавно она ссадила где-то с лошади старика Теременцева и поскакала по лесу. Жеребца по­ том еле отходили. А её и сейчас доктора лечат: о ветки в кровь лицо ра­ зорвала Давно уже не слышно её песен. А без н*их и скучно как-то... Но погодите, придёт из больницы, опять запоёт... Такой уж человек... Однако Алка всё-таки удивила жителей Черемшанки. Она выписа­ лась из больницы под осень, похудевшая, притихшая. Прошёл день, два, неделя, другая... Алка попрежнему работала на овцеферме. Но песен своих не пела. Чудесен бывает октябрь в Черемшанке, если нет ни ветров, ни дож­ дей. Избытком силы, накопленной за знойное лето, дышит природа. Уставшие травы по утрам долго и тяжело дымятся, где-то по старицам и озёрам деловито и властно кричат селезни, созывая в далёкий путь своих беспокойных подруг. Медленно рассеивается утренний туман, наступает ясный, прохлад­ ный, спокойный день. По берегам речушек яркокрасным огнём полыхают трепетные оси­ ны, спокойно и величаво горят жёлтым пламенем сникшие берёзы. Ка­ жется, море огня устремляется по руслу речки, как по огромному жёло­ бу, к зелёной стене соснового леса и вот-вот подожжёт его. Но нет, языки пламени бессильно пляшут только на опушках, охватывая лес огненным кольцом, а крайние ели и осины спокойно греют на огне свои ветви Всю эту красоту Сергей Хопров увидел как-то неожиданно и пора­ зился. Ведь и прошлой и позапрошлой осенью по этой же дороге, с этих же лугов возил он сено к фермам. Но не замечал тогда вокруг ничего удивительного, как не обращал внимания на Алку. Верно говорит Мак­ сим Теременцев: бывает, проживёт человек жизнь, да так и не увидит, какая вокруг него красота. Сергей Хопров, сидя на возу, курил папиросу за папиросой, смотрел на придорожные осины, облитые пламенем. Не покидали его проклятые думы, лезли в голову непрошенные, незваные... Тогда, после объяснения с женой в саду, решил Сергей, что всё прошло, кончились его муки. А че­ рез несколько дней понял: нет, не кончились. Пока Алка была в больнице, Сергей ни разу не улыбнулся, ни одного слова не сказал жене. Выздоровела Алка — немножко отошёл, повесе­ лел. Только для Любы от веселья мужа не было радости. — Я ведь человек, Серёжа, — не выдержала однажды Люба.—Хоть бы при мне не показывал... скрывал... — Глупая ты... Плетёшь, не зная что... — Знаю. Скажи уж прямо: разойдёмся, Люба... Детей я к себе возь­ му, чтоб не мешали вам, — заплакала Люба. — Глупая ты, — повторил Сергей, бледнея. — Я ведь сказал: прой­ дёт это... И тут же подумал, что бессмысленно и нелепо прозвучали его слова. Кого он хочет обмануть? Себя? Жену? И ещё раз не вытерпела Люба, — когда начал Сергей возить сено на овцеферму, где работала Алка Уралова. — Серёженька, хоть пожалел бы меня... Людских пересудов посты­ дился... Ведь и на молочнотоварную ферму можешь подвозить корма, — как-то покорно, почти с мольбой проговорила Люба. Чего не сделает с человеком горе! Но Сергей только опустил го­ лову.