Сибирские огни, 1956, № 2

окошку, в которое заглядывало несколько озябших звёзд. Вскрикнула Алка, схватила подвернувшееся под руку грабли и, не соображая, что делает, тоже побежала к окошку. Человек и зверь почти одновременно очутились у окна. Но всё-таки опередил зверь и с ходу прыгнул в синеющий просвет. Но то ли слишком огощал волк, то ли страх отнял у него силы — передние, обледенелые ла­ пы зверя только царапнули по нижнему вырезу окна, и он, на мгновение повиснув на стене, медленно пополз вниз. В это время его и ударила Алка граблями по голове. Зверь упал на пол и кинулся вглубь двора. Испуган­ но и жалобно кричали овцы. Неизвестно, чем кончился бьг этот необычный поединок. Но услышали встревоженный крик овец колхозники, прибежали в накинутых прямо на нижнее бельё полушубках, кто с ружьём, кто с вилами... Позже всех прибежал Максим Теременцев, в больших резиновых са­ погах, в байковых кальсонах и коротенькой фуфайке, выставляя вперёд старинную двустволку, которая лет тридцать как не стреляла й годилась разве только вместо костыля. Но волк уже лежал на полу плоской бес­ форменной лепёшкой, точно проколотый воздушный мешок, из которого наполовину вышел воздух. Из ноздрей зверя ещё текла струйка густой чёрной крови. Все почтительно расступились и пропустили старика впе­ рёд. Этому была причина: в молодости Максим Теременцев считался лучшим волчатником в округе. Кто?— отрывисто спросил старик, ткнув носком сапога в обмяк­ шее волчье брюхо. Ему молча показали на Алку, которая всё ещё никак не могла прид­ ти в себя и стояла у окна, судорожно сжимая в руках грабли. — Дура! — закричал вдруг старик. — С граблями на волка! А вот вилы. И впрямь у стенки стояли вилы-тройчатки с острыми, как шилья зубьями. — Однако, здоров, чертяка! — восхищённо пробормотал старик, переворачивая зверя. Потом, не разгибаясь, схватился за свои колени: — Батюшки! Морозище-то проклятый... Поморозился ить я, ребятушки! И забыв на полу овчарника своё проржавевшее ружьё, старик побе­ жал домой... Рассказывают ещё: больше недели однажды завывала пурга. Вся облепленная снегом, зашла утром Алка на ферму, хотела раздеться, но так и застыла у порога жарко натопленной комнаты: — ...Замёрз, однако, Сергунька в такую непогодь,— резанул её по сердцу женский голос. — Кто... замёрз? — задохнулась Алка. Сидевшие в комнатушке женщины обернулись. Одна из них объяс­ нила: — Кум мой приехал из города с попутной почтой. И говорит: «Се­ рёжка Хопров за два часа до пурги уехал из города. Не пускали его: ку­ да, мол, того и гляди пурга начнётся. А он, Серёжка: «Ничего, тут близ­ ко, чуть поболе полсотни вёрст. Пурга меня не догонит.» Да, видать, до­ гнала. Любка вся в слезах убивается. О, господи, парень-то какой был... Ничего не сказала Алка, повернулась и вышла. Дома оделась потеп­ лее, взяла спички, хлеба, встала на лыжи и шагнула в снежную коло­ верть. Зловеще гудевший лес сразу проглотил её. Хватились Алку через два дня после возвращения в село Сергея Хоп- рова (он переждал пургу на каком-то заброшенном зимовье). Кто-то ви­ дел, как она шла на лыжах к лесу. Весь колхоз вышел на поиски. Нашли сё почти замёрзшую под большим сугробом, над которым тоненькой струйкой вился пар... 5. «Сибирские огни» № 2 .