Сибирские огни, 1956, № 2

точку перед собой. Старик опустился рядом на траву, не торопясь достал трубку. Трубка у деда Максима была особенная, похожая на кубик со сби­ тыми краями, в который воткнули длинный согнутый гвоздь. Старик уве­ рял, что сделана она из корня «райского» дерева. Трубка давно почерне­ ла, обуглилась и в двух местах прогорела. Дед Максим выстругал из ве­ реска два колышка и забил дыры. Каждый в Черемшанке знал, что от этого его трубка несколько потеряла свой вкус, но всё равно курить из неё «одно блаженствие и прост-таки бальзан для души». Оттого, видимо, и дымил Теременцев на всю деревню день и ночь. — Должно, давно тут сидишь? — осведомился старик у Алки, не спеша набивая трубку самосадом из кисета. — Давно,— Алка подняла, наконец, голову, удивлённо посмотрела на Максима Теременцева. • — Ишь ты... А зачем сидишь? — Счастье хотела высидеть. Не пробовал? — Я-то пробовал. Да высидел не счастье, а болесть одну... — Уходи, дедушка, отсюда,— тоскливо попросила Алка. Максим Теременцев в ответ только хмыкнул, долго сосал трубку, по­ чёсывая бородку. — У меня, девка, вопрос к тебе один есть... обстоятельный и сурь- ёзный больно... — Какие у тебя вопросы могут быть? Как болезнь твою лечить? К доктору иди. — А как же не может быть вопросов,— продолжал старик, посапы­ вая трубкой.— На конце жизни их много накапливается. А ко дню смер­ ти надо иметь полную ясность во всём, чтоб умереть спокойно... Алка молча легла на спину, вытянула онемевшие ноги, заложила руки за голову и стала смотреть на зелёное утреннее небо. — Серёжку-то не окрутила ещё? — спросил вдруг старик. Алка порывисто приподнялась. Но тут же глаза её как-то сразу по­ тухли, губы сложились в презрительную усмешку. Девушка снова легла на спину. — Нет ещё. Ты что, указчик мне, что ли? — Так ведь Люба Хопрова, жена Сергуньки, мне внучкой доводится. И дети опять же у него. А Сергунька — что? Он из бабьего теста сделан­ ный. Мягкий. А ты, бессовестная, детей сиротами оставить хочешь... Вскочила Алка, отбежала в сторону, прижалась к сосновому стволу щекой и грудью, обхватила его руками, точно собираясь выдернуть. Дед Максим торопливо сунул в карман недокуренную трубку. Алка бросила быстрый взгляд на лошадь, потом на старика... С си­ лой оттолкнувшись от дерева, девушка в несколько прыжков очутилась возле лошади, вскочила на неё и понеслась по узкой, давно заброшенной, заросшей травой лесной дороге. — Расшибёт! Расшибёт!.. Незанузданная она...— хрипло прокричал ей вслед Максим Теременцев. Но Алка уже ничего не слышала. Рассказывают: прошлой зимой на плоскую соломенную крышу ов' чарни по намётанным под застрехи сугробам зашёл ночью голодный волк и провалился внутрь. Шёл окот овец, и Алка сутками находилась на ферме. Услышав в овчарнике шум, Алка взяла лампу и вышла из родиль­ ного помещения. Почуяв человека, заметался зверь по закуту и бросился на другой конец двора к зияющему в полутора метрах от пола открытому